Оставшиеся в СССР - [22]
Если бы не этот снег с пронзительным ветром навстречу, он бы успел побывать сегодня еще в одном колхозе. А так придется возвращаться. И завтра в свой единственный выходной – воскресенье идти снова в эту стужу. А дома маленький сын. Жена только из роддома. Обессиленная и больная. Мать живет с ними, но работает. Целый день до позднего вечера на дежурстве. Помочь не может. Родители жены преклонного возраста – им нужно помогать. Все на нем. Но ничего! Он справится! – А жилистый ты салага! Настоящий боец! – так отозвался о нем сержант тогда в 49 – ом, когда он – солдат – первогодок, стоя по пояс в ледяной мартовской воде вместе с двумя «стариками» восстановил опору разрушенного моста. – Дойду! Обязательно дойду! И сегодня и завтра! Что какой-то снег и ветер, по сравнению с четырьмя годами тяжелых армейских будней!
Широкая, сейчас вся белая дорога. Хорошо замощенная. Хоть тут повезло. Можно смело шагать вперед без опаски провалиться в яму, скрытую снегом. Очень холодно. От быстрой ходьбы брюки выше колен повлажнели. Теплый воздух, соприкасаясь с холодным, поступавшим снизу, превратил нижнюю часть штанов, не прикрытых шинелью, в две ледяных трубы с матерчатым каркасом. При каждом шаге голые ноги соприкасались с ними, царапая и травмируя кожу. Пальцы онемели. Но в грудь тепло. Как хорошо, что захватил с собой свой толстый шерстяной шарф, связанный матерью.
Где-то вдали залаяли собаки. А вскоре появились и слабые огоньки прямо по направлению движения. Село Красное. Колхоз имени Ильича.
В зале правления жарко натоплено. Дров не жалели, благо лес рядом. Да и на ближайшей станции полно старых шпал, снятых после ремонта пути. Железнодорожники отдают бесплатно в качестве шефской помощи. Ждали представителя райкома. Валентина Федосеевича.
В помещении накурено. Густой дым махорки уменьшал и так неяркий свет нескольких керосиновых фонарей. Электричество в колхоз еще не провели. На «камчатке» сидела молодежь. Впереди девчата, позади них хлопцы. По детски дергали девушек за косы и отпускали в их адрес разные вольные шуточки. До повестки дня и вообще предстоящего собрания, молодежи, за редким исключением, не было никакого дела. Все были рады, тому, что пораньше ушли с работы. Ребята с механических мастерских, девчата с амбара и коровника.
Ближе к трибуне расположились старики, пожилые люди, женщины средних лет и редкие, оставшиеся в живых фронтовики. Разбились на несколько групп, по сходным взглядам на жизнь после смерти вождя. Большинство все еще не могло смириться с тяжелой утратой. Дальнейшую жизнь без Иосифа Виссарионовича представляли смутно. Во всем обвиняли Берию. Курили. Мужчины зло матерились, сплевывая на земляной пол после каждой затяжки. Дым стоял коромыслом. Некоторые, взбодрившись перед собранием парой гранчаков бурячанки, сидели довольные тем, что председатель не послал их чистить силосную яму или в лес за дровами или еще бог весть куда. Скинув на пол фуфайки, томно потягивались, озираясь по сторонам, норовили встрять в разговор.
Бабы сидели в первой ряду, у самой трибуны. Все на нервах. Ругались на мужиков, чтоб бросили шмалить: – Дышать нечем! Управы на вас нет! Присматривались к ходикам на стене, пытаясь рассмотреть сквозь дым, который сейчас час. Почти шесть, а представителя из райкома нет. Безобразие! А где ж партийная дисциплина! Дома ребятишки. Сами остались. Завтра рано вставать. Да и будет ли он? На дворе снег метель, небось поберегут себя партийные работнички! К тягостям не привыкшие. Привыкшие на фронте в первых рядах полегли. А эти, оставшиеся, небось в тылу отсиживались! Наверняка в такую погоду не приедет! Поди, сидит в теплом кабинете и чаи гоняет! Вон и председатель ерзает на стуле. Тоже сомневается. Нервничает. Перекладывает бумажки с кучи на кучу. Все посматривает на часы.
– Пан голова, а пан Голова, – не выдержала Надежда – ядреная баба, вся в соку, вдова фронтовика, – и сколько нам еще ждать? Ты б хоть позвонил в райком, что – ли. А может отмена какая? Или уполномоченный по слабости не придет?
– Мы прыйшлы – тебэ нэма: пидманула пидвела, – донеслось с задних рядов. В помещении раздался хохот.
– А ну тихо! – председатель стукнул кулаком по столу, застеленному старыми газетами, – придет! Обязательно придет! Раз горком направил, значит будет вам представитель.
– И по какому поводу собрание? – не унималась Надежда.
– Да угомонись ты Надежда! Мне особо не докладывают. Сказано собрать людей к шести часам. Будет представитель из райкома. Инструктор. Валентин. А отчество я запамятовал.
Председатель – Василий Игнатович, в общем, еще молодой – 50 лет, но выглядевший стариком фронтовик без руки, у которого сын пропал без вести, слегка кривил душой. Умудренный жизненным опытом, до поры до времени скрывал причину приезда райкомовца. Знал, какой шквал эмоций вызовет обращение инструктора подписаться на очередной займ. Прошлым летом, когда подписывались на займ 53‑го, чего только не было! Кричали, рвали ведомости. Приходили с детьми: – Хорони их сразу гад! Все равно с голоду помрем! Хотели правление спалить. Еле угомонил сельчан. Сам подписался на пять тысяч рублей – все свои сбережения. План райкома выполнили. Обещал что это последний займ. И тогда еще вождь был жив! А сейчас?! Эх! нужно было бы участкового позвать!
Если вы верите в чудеса, которые подвластны любому человеку, и вы обладаете чувством юмора, тогда вам точно понравится роман писателя Игоря Парфенчука. Автор перенесет вас из тяжелого настоящего в прекрасное прошлое. И тогда, возможно, вам также удастся совершить то, что удалось неунывающ ему доктору. Главное следуйте его советам!
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.