Оставленные - [12]

«Это ее решение, – научилась она напоминать себе. – Ее никто не заставлял уходить».

* * *

Теперь Джилл скучала по матери только по утрам, когда она еще не совсем проснулась и не совсем примирилась с новым днем. Спускаясь к завтраку, она не видела за столом мамы в махровом сером халате, никто не обнимал ее и не шептал насмешливо и с сочувствием: «Привет, соня». И это было ненормально. Джилл с трудом просыпалась, а мама, не донимая ее болтовней, без излишнего драматизма, давала ей возможность поворчать, постепенно отходя ото сна. Если ей хотелось есть – замечательно; не хотелось – тоже никаких проблем.

Отец, надо отдать ему должное, пытался перенять эстафету, но они просто по-разному смотрели на вещи. Он был из ранних пташек; когда бы она ни встала с постели, он уже успевал освежиться в ду́ше, был бодр и энергичен, поднимал голову от утренней газеты – как это ни удивительно, по утрам он по-прежнему читал газету, – глядя на нее с легким упреком, словно она опоздала на встречу.

– Ба-а, кого я вижу, – сказал он. – А то я все думал, когда же ты появишься.

– Привет, – смущенно пробормотала Джилл, тушуясь под испытующим отцовским взглядом. Так вот пристально он рассматривал ее каждое утро, пытаясь определить, чем она занималась накануне вечером.

– Похмелье мучает? – спросил отец, скорее с любопытством, чем с неодобрением в голосе.

– Да нет. – Дома у Дмитрия она выпила всего-то пару бокалов пива, ну, может быть, еще пару раз затянулась косячком, который пустили по кругу в самом конце вечеринки, но вдаваться в подробности не имело смысла. – Просто не выспалась.

– Хм, – хмыкнул он, не пытаясь скрыть свой скепсис. – Может, хотя бы сегодня вечером дома побудешь? Телевизор посмотрим или типа того?

Притворившись, будто не слышит его, Джилл прошаркала к кофеварке и налила себе кружку кофе из зерен темной обжарки, который они с недавних пор стали покупать. Это был двойной акт мести матери, не разрешавшей Джилл пить дома кофе, даже некрепкий, мягкой обжарки, который ей очень нравился.

– Хочешь, омлет тебе сделаю? – предложил отец. – Или просто хлопьев поешь.

Джилл села за стол, с содроганием представляя большие жирные омлеты отца, с оранжевым сыром, сочащимся из складок.

– Не хочется.

– Все равно надо что-то поесть.

Пропустив его слова мимо ушей, она глотнула из кружки черный кофе. Лучше уж так – вязкий горький кофе, который встряхнет ее организм. Взгляд отца метнулся к часам над раковиной.

– Эйми встала?

– Нет еще.

– Семь пятнадцать.

– Мы не торопимся. У нас нет первого урока. Отец кивнул и снова углубился в чтение газеты, как делал каждое утро, в очередной раз услышав от нее привычную ложь. Джилл не могла сказать, верит ли он ей или ему просто все равно. Не только отец – многие взрослые ставили ее в тупик своей реакцией на ее слова и поведение: полицейские, учителя, родители друзей, Дерек из магазинчика, где продавали замороженные йогурты, даже ее инструктор по вождению. В какой-то степени это раздражало, ибо она никак не могла понять, потворствуют они ей или закрывают глаза на ее поступки.

– Есть новости о святом Уэйне? – Джилл с большим интересом следила за событиями, связанными с арестом лидера секты. Мерзкие подробности, что муссировались в прессе, вызывали у нее злобную усмешку и одновременно чувство неловкости, ведь ее родной брат связал свою судьбу с человеком, который оказался шарлатаном и скотиной.

– Сегодня – нет, – ответил отец. – Наверно, писать больше нечего.

– Интересно, что будет делать Том? Последние несколько дней они только об этом и размышляли, но так ни до чего и не додумались.

Трудно было представить, что творится у Тома в голове, если они не знали, где он, чем занимается и, вообще, связан ли он еще с движением «Исцеляющие объятия».

– Не знаю. Возможно, он…

Разговор прервался, потому что в кухню вошла Эйми. Джилл мысленно вздохнула с облегчением, увидев, что подруга в пижамных штанах – бывало, та, и без них разгуливала по дому, – хотя относительную благопристойность ее сегодняшнего утреннего наряда разбавляла майка с глубоким вырезом. Эйми открыла холодильник и, склонив набок голову, долго смотрела в него, словно зачарованная тем, что там происходило. Потом вытащила упаковку яиц и повернулась к столу – лицо сонное, расслабленное, волосы спутаны в восхитительно беспорядочную массу.

– Мистер Гарви, – попросила она, – есть шанс, что вы приготовите нам свой фирменный омлет?

* * *

Как обычно, в школу они пошли длинным путем. Забежав за супермаркет «Сейфуэй», быстро выкурили один на двоих косячок – Эйми старалась не ходить на занятия на трезвую голову, – потом перешли Резервуар-роуд и заглянули в «Данкин Донатс», посмотреть, не зависает ли там кто знакомый и не увидят ли они там чего-нибудь интересненькое. Разумеется, ничего такого они не обнаружили, что не удивительно, – если не считать интересными стариков, жующих жареные пирожки, но, едва они просунули в дверь головы, Джилл нестерпимо захотелось сладкого.

– Не против? – спросила она, смущенно глянув в сторону стойки. – А то я не завтракала.

– Я – нет. Не у меня же задница толстая.

– Эй! – Джилл шлепнула ее по руке. – У меня задница не толстая.