Оставаться людьми - [7]

С одной стороны озера, что ближе к деревне, протяжённая отмель. Там же установлен причал. Длинный, из-за слишком пологого дна, невысокий. Было бы замечательно найти его, иначе придётся топать метров двадцать по колено в воде. Да и чёрт бы с ним, найти бы направление!

Рыбак поднял голову снова, и увиденное ему очень не понравилось. Звёзды затягивала едва заметная, но стремительно плотнеющая дымка ночного тумана.

Лодка шла всё увереннее, когда он скорее почувствовал, чем услышал тихий скрежет. Корни! Он с руганью принялся грести в обратную сторону, поднимая тучи брызг. За грохотом воды он ничего не слышал, только почувствовал, как лодка во что-то уткнулась. Это «что-то» мягко спружинило, рыбак замер, ожидая треска, с которым лодка завязнет среди корней. Ничего. Пронесло. Он протяжно выдохнул.

Рыбак сидел в лодке, не решаясь двигаться дальше. Насколько это хорошая идея – плавать в темноте – он уже понял. Ну, хоть берег нашёлся. Куда теперь? Вправо? Влево? Очень не хотелось бы, уже утром из последних сил догребая до причала, узнать, что вчера тебя отделяло от него же только пятьдесят метров воды и неверное решение.

Холодало. Невидимый туман проглотил звёзды и теперь по капле вытягивал тепло, легко проникая под брезентовую куртку. Наконец дала о себе знать жажда, он зачерпнул из-за борта, но поспешно вытряхнул воду обратно. От воды заметно пахло. Отчётливо, незнакомо и оттого вдвойне неприятно. Химия? Нет, что-то неуловимое, чему он не мог дать определения. Но пить такое расхотелось совсем.

Перебравшись на нос, рыбак осторожно ощупал шероховатый корень. Толщиной в руку, он одним концом уходил в воду, а другой край скрывался где-то вверху. Он хотел было подняться и проследить, как далеко тот уходит, но не решился. Мало ли как поведёт себя лодка, а оказаться в тёмной воде ему хотелось меньше всего.

А что, если двинуться вдоль берега, перебирая корни? Идея хорошая, но снова всплыл вопрос: а в какую, собственно, сторону? Запах усиливался, наваливаясь удушливой волной. Рыбак натянул полу куртки на лицо, сделал несколько осторожных вдохов. Помогло. Привычный запах смазки и меди привёл в чувство, позволив рассуждать немного чётче. Плыть нужно. И неважно, в какую сторону. Чем дольше он раздумывает, тем выше вероятность, что он таки не вынесет сгущающегося смрада.

Уперевшись в корень, он развернул лодку параллельно предполагаемому берегу и с силой оттолкнулся. Судёнышко качнулось, под деревянным носом плеснула вода. Опустив руки, рыбак принялся что есть мочи грести. Внезапно в темноте появилась тонкая размытая искорка света. Она стремительно приближалась. Его ищут? Скорее всего. Что ещё можно делать ночью на тёмном озере?

Стоп. Что это? За плеском воды и лихорадочными движениями он не сразу услышал этот звук. Странный, непривычный треск и грохот катился с приближающимся светом. Рыбак замер, вглядываясь в приближающееся нечто. Существо? Незнакомый, поднимающий с самого дна памяти детские страхи звук становился всё громче. Рыбак очнулся: срочно бежать! Он принялся грести в обратную сторону, но лодка только раскачивалась, а на то, чтобы развернуть её, времени уже не оставалось.

Внезапно плотная пелена тумана расступилась, тягучие белые лохмотья, словно живые, бросились в стороны. Луч ярчайшего фонаря резанул по глазам. Рыбак прикрылся рукой, по нервам стегнуло с такой силой, что он дёрнулся, едва не вылетев из лодки. От приближающегося чудовища накатила тошнотворная волна того самого запаха! Рыбак обмяк, скорчившись на дне лодки, подтянув колени к груди и накрывшись полой куртки. Стало очень, совсем, непереносимо страшно. Настолько, что все мысли просто испарились, оставив тягучую пульсирующую пустоту.

Неожиданно рёв прервался, словно зверь поперхнулся, хлебнув грязной озёрной воды. Что-то оглушительно хлопнуло и шум оборвался. Со стороны приближающегося ужаса донёсся негромкий плеск и… голоса?! Кто-то тихо, но уверенно окликнул:

– Эй, болезный, ты чего тут забыл? Ты там спишь, что ли?

– Да браконьерит он тут, – второй голос, громче, – Глянуть надо дальше, небось сети попрятал, гляди, а теперь дурика корчит!

Голоса человеческие, но что они делают рядом с этим ужасом? Рыбак осторожно высунулся из-под куртки, щурясь, оглядел людей. Обычные, один мордатый, красная рожа сейчас казалась почти коричневой. Второй – моложе, на голове картуз с кокардой. Заметив движение, мотнул головой и тем же громким неприятным голосом резанул:

– Глянь, вроде он не пьяный совсем. Точно, браконьер!

– Не голоси! – мордатый рассматривал севшего в лодке рыбака, обратился к нему: – Ты чего тут делаешь?

– Задремал, а фонаря с собой не взял, – в горле заскрипело, рыбак откашлялся, – Плутаю теперь. Причал там?

Он кивнул им за спину, откуда тянулся густой, стелющийся слоями дым. От костра? Тот бы он узнал сразу. Этот же был с мерзким химическим запахом и к тому же подозрительно синий в свете фонаря.

– Там, там. Ты не торопись, мы тебя сами дотащим. Напишешь объяснительную и катись куда хочешь, – молодой хохотнул, толкнул локтем второго, – Или сети поищем?

– Обязательно. Вот разберёмся – так ты сразу и плыви.