Остаться в живых… - [24]

– Воспоминания, говоришь, нравятся? – сказал Пименов. – Тогда готовься к следующему туру. Володю Кущенко из 10-в помнишь? Вот – Вова Кущ. Собственной персоной. На персональном судне «Вездесущий», которое здешние контрабандисты кличут «Кровососущий». Догадаешься почему, или объяснить?

– Так чего уж тут, – отозвалась Изотова. – Догадаюсь.

– Я бы на твоем месте пошел, оделся. А то встреча может получиться чрезмерно теплой.

– Да, ну? – делано удивилась Ленка. – Так считаешь?

С берега донесся крик, слов было не разобрать, но слышен голос Ельцова был отчетливо, громко.

– Эгей! – снова закричал Олег, и Пименов, повернувшись, увидел, что тот стоит в полосе прибоя, по колено в волнах, и машет в их сторону руками, как сигнальщик на мачте эсминца.

– Ну, вот, мы очухались, – сказал Губатый, – и если ты сомневаешься, то могу тебя уверить, что наше выступление твой Кузя слышал в подробностях. Если не спал. А я думаю, что он не спал.

– Тем лучше, – Изотова, уже начавшая спускаться по лестнице, оглянулась и подмигнула. – Терпеть не могу прятаться. А для тебя это проблема?

– Наша проблема отваливает от «Кровососущего», – взревел лодочный мотор и «резинка» запрыгала по волне в их направлении. – Что-что, а нюх у Куща, как у охотничьей собаки, так что готовься изображать радость внезапной встречи. Легенду помнишь?

– А как же!

– За Ельцовым надо будет слетать…

– Так его укачает снова!

– Я на это и рассчитываю, – сказал Ельцов. – Он будет нашим тайным биологическим оружием. Кущ страшно жаден, и страшно брезглив. Об этом легенды ходят в порту. Сечешь фишку?

– Да, вроде…

Изотова выскочила наверх в той же самой куцей футболке. Слово одеться она понимала достаточно своеобразно.

– Я в трусах, – фыркнула она возмущенно, заметив косой взгляд Губатого. – Что ж мне, шубу надеть?

– Один плюс в этом визите есть, – резонно заметил Пименов, расплываясь в широкой улыбке навстречу подъезжающему Кущу. – У Вовочки всегда можно разжиться контрабандными сигаретами…

– И спиртным? – спросила Ленка.

– И спиртным.

– И еще чем?

– Оружием, например.

Изотова улыбнулась краем рта.

– Ты что, серьезно, что ль? Кущ у нас теперь оружием торгует?

– Ой, Ленка, – проговорил тихонько, не снимая с лица идиотски-радушного выражения, Пименов, – он у нас теперь всем торгует, включая Родину, место у него такое – обязывает! Когда он заговорит – не смей смеяться! Неприятностей не оберешься.

И, когда «резинка» приблизилась вплотную к низкой корме «Тайны», сказал уже громко:

– Привет доблестным пограничникам!

– И вам привет! – отозвался Кущ.

Несмотря на то, что Кущенко был невысок и широк в талии настолько, что силуэтом походил на Губку Боба – Короткие Штаны, с таким голосом он бы вполне мог петь кастратом в папском хоре.

Природа, дав Владимиру Анатольевичу богатырскую стать во всем, кроме роста, наделила его тонким подростковым голосом. Отдаваемые фальцетом команды звучали, как форменное издевательство над российским флотом – в общем, и над пограничниками – в частности. Над Кущем пытались смеяться. Правда, продолжалось это недолго. Одному подчиненному – старшине-контрактнику, он сломал нос первым же ударом – здоровенный детина ростом под два метра, буян и выпивоха, стал тише воды, ниже травы. Двум матросам – покрушил ребра. Еще один срочник, «не врубившийся» в ситуацию с раздающимся попискиванием, пробовал хихикнуть, и целый месяц гремел гипсом на лестницах госпиталя. После таких весомых аргументов, голос Владимира Анатольевича воспринимался окружающими, как бас Шаляпина и никак не иначе. Новичков, поступавших в расположение части – предупреждали, безрассудных – осаживали. Авторитетным мужиком был Кущ, скорым на расправу и при этом не лишенным чувства юмора. И больших коммерческих талантов. В сочетании с беспощадностью, интуицией, прекрасным знанием лоции и берегов, страсть к гешефтам делала его возможным хозяином края по пограничной линии. Говорили, что сам губернатор отмечал таланты командира «Кровососущего» – именно Кущ осуществлял «проводки» контрабандных грузов для губернаторских людей, и процент за это брал гуманный.

Губатый подробностей не знал – кто ж ему скажет такие подробности? – но наслышан

был, и не от «щенков», мечтающих возить «контрабас»[15] на облезлых «дюральках» с допотопными «Вихрями» на транцах[16], а от серьезных людей, разгружавших в море за ночь целые корабли.

К нему несколько раз подваливали с предложениями поучаствовать в полуночных выгрузках под охраной пограничных катеров, но Пименов только слушал внимательно, а соглашаться – не соглашался. В таком бизнесе быть извозчиком – последнее дело. И денег больших не наживешь, а вот неприятности с конфискацией огребешь – на раз!

Не то, чтобы Губатый был сильно честным, боязливым или брезговал криминальной работенкой, но хватким умом своим понимал, что продавать себя и «Тайну» за копейки просто бессмысленно. Такой риск такими деньгами не оправдывался. Не те выходили прибыли. А вот ежели бы подвернулось настоящее дело, когда за раз можно было бы «срубить» деньжат на новое судно, тогда разговор был бы другим. Но такой бизнес чужим не предлагается, а становиться для этой братии «своим» Леха не собирался.