Останься со мной! - [7]

– Вон оно что, тональность… – протянул Саенко.

Интересно, этот его образ простоватого председателя колхоза – искусная маска или реальность?

– Дорогая Айла, – меж тем затребовал моего внимания Гюлар. Убедившись, что я отлично говорю по-турецки, он почувствовал себя более раскованно и принялся извергать на меня фонтаны своего красноречия. – Вы просто обязаны принять мое приглашение и позволить мне организовать ваше небольшое выступление у меня в загородном доме!

– Спасибо, но не уверена, что получится, – отозвалась я. – Нужно обсудить это с моим менеджером. Весь гастрольный тур уже расписан.

– В таком случае, просто приезжайте погостить, – не отставал Фарух. – Знаете, мой дом стоит в бухте, где в былые времена фрахтовались пиратские корабли. Береговая линия каменистая, там есть множество подводных пещер. Поговаривают, что именно там пираты прятали свои сокровища, и далеко не все из них на сегодняшний день найдены. Мы с вами могли бы попробовать отыскать старинный клад.

– М-мм, звучит заманчиво, – улыбнулась я, разглядывая сидевшего на противоположном конце стола Радевича.

Тот переговаривался о чем-то со своим заместителем, скупо отвечал на реплики посла и на меня не смотрел. Лишь один раз коротко взглянул – и тут же отвел глаза. Зато все остальные, собравшиеся за этим столом, не могли удержаться от того, чтобы изредка поглядывать то на меня, то на него. Что ж, мое маленькое представление имело успех. Оставалось лишь понять – у того ли, на кого было рассчитано?..

После ужина, когда все посольские гости, отяжелевшие от угощения и разморенные пряными османскими десертами, бродили по залу, вполголоса переговариваясь, я, сбежав от темпераментного Фаруха Гюлара, подошла к Радевичу. Тот стоял неподалеку от выхода, кажется, собираясь при первом удобном случае покинуть великосветское сборище. Радевич превосходно владел собой, и лишь в напряженных скулах можно было угадать признаки тщательно скрываемой отчаянной скуки.

– Нас с вами так и не представили друг другу, – произнесла я, подойдя к нему.

Радевич поднял на меня взгляд и едва заметно поморщился.

Злится. Это замечательно. Любая эмоция лучше, чем равнодушие…

– Почему вы вышли во время моего выступления? – спросила я. – Вам так не понравилось?

– Зачем вы это сделали? – перебил он, не ответив на мой вопрос.

Забавно, глаза его издали казались коньячно-карими, а вблизи вдруг обнаружилось, что карие они лишь по ободку радужки, а у самого зрачка – голубые.

– Сделала что? – Я широко распахнула глаза – воплощенная невинность.

– Вы отлично знаете – что, – коротко рыкнул он.

Что же, все ясно: на непосредственность этакого анфан террибля он не ведется.

Стоит попробовать шокирующую откровенность.

– Концерт – это всегда шоу, представление, небольшой скандал, – пожала плечами я. – Просто пение никто не запомнит – таких, как я, сотни.

– Вы что же, напрашиваетесь на комплимент? – уточнил он, продолжая изучать меня пристальным взглядом.

– Нет, просто говорю как есть, без прикрас, – легко улыбнулась я. – У меня отличный слух, неплохой голос и скромные актерские способности. Для того чтобы привлечь внимание, запомниться, выделиться из толпы, нужно нечто большее: зрителя следует смутить, ошарашить, выбить из колеи!

– И что, по-вашему, вы своим представлением смутили и ошарашили всех присутствовавших?

– Может быть, я хотела смутить и ошарашить именно вас. – Склонив голову к плечу, я посмотрела прямо ему в глаза.

Пусть осознает, что не только он один здесь обладает пронизывающим взглядом. Я тоже могу делать вид, что в мои зрачки внедрен портативный детектор лжи…

– Не знаю, зачем вам это понадобилось, – скупо отозвался он. – Но, так или иначе, теперь все в этой комнате убеждены, что в прошлом у нас был роман.

– И все вам завидуют.

– Вы очень самонадеянны.

– Нет, просто констатирую факт.

– Завидовать совершенно нечему – потому что это неправда.

– Но ведь могло бы быть правдой, – тонко улыбнулась я. – Или могло бы стать правдой.

– Не знаю, что за игру вы затеяли, Айла – или как вас зовут по-настоящему? – отрезал Олег. – Но у меня нет на это ни времени, ни желания. До свидания!

Он демонстративно шагнул в сторону.

– Что, даже не предложите подвезти меня до отеля? – окликнула я. – Я остановилась в «Цева Хире»…

– Прошу прощения, вам наверняка обеспечат транспорт здесь, в посольстве. Еще раз до свидания.

Я видела, как Радевич коротко простился с послом, сказал что-то его жене, кивнул гостям и вышел из помещения салона.

Следом за ним двинулось двое маячивших где-то по углам незаметных молодых людей – это были охранники.

Я выскользнула следом и, перегнувшись через балюстраду, окликнула Радевича, успевшего уже преодолеть мраморную лестницу до середины:

– Олег!

Он снова поморщился. Моя фамильярность явно выводила его из себя, но, разумеется, публично потребовать от женщины, известной певицы, называть его по имени-отчеству он не мог, не рискуя показаться смешным.

– Олег, вам и в самом деле не понравилось, как я пела?

Я лукаво посмотрела на него. Вот сейчас и посмотрим, так ли он кристально честен, как сказал Завьялов. Или…

Радевич помедлил, посмотрел куда-то себе под ноги и вдруг глуховато сказал: