Остановка в пути - [3]

Другое дело, если на подобные действия отважится существо из другого мира, который в результате их возникнет. В таком случае парадокса нет.

Безусловно, мои слова могут показаться отвлеченными фантазиями. Но стоит в том варианте будущего, который не имеет пока права на существование, построить машину времени, как наш мир станет нереальным...

...Переворачиваясь, акула показала свой белый живот и разверстую пасть, Аристарх рванулся, отчаянно лопатя воду руками и ногами, но черная дыра, усеянная по краям блестящими кинжалами, надвигалась на него неумолимо...

Безусловно, это был всего лишь кошмарный сон.

Проснувшись, Аристарх разлепил веки и увидел Лешего, который сидел напротив, копаясь в длинной грязно-белой бороде, и кротко вздыхал. Одет он был в новенькие, усеянные заклепками джинсы с блестящими цепочками, висюльками и прочими, обязательными для такого рода одежды, цацками. Улыбнувшись, Леший суетливо вытащил из кармана джинсов очки в золотой оправе и увенчал ими свой картофелеобразный нос.

- Ну что, пришел?

- Пришел, пришел, - ответил Аристарх, протирая глаза.

- Ну, ты, брат, даешь! Когда успокоишься? Пора уже. Взял бы да осел у нас в долине. Ты по сторонам посмотри - благодать! А впрочем, что я говорю! Человек ты самостоятельный, решай сам. Хотя здорово бы получилось, останься ты с нами.

- Угу, здорово, - согласился Аристарх. - Но как будет с теми, кто живет не так хорошо, как вы?

- Да я ничего. Дело твое. Но тут твое имя переделали. Агасфером называют.

- Ну, Агасфер так Агасфер, - Аристарх поглядел на Крокена, который тоже проснулся и, обнажив в улыбке длинные клыки, разглядывал Лешего.

- А это кто с тобой? - спросил Леший, озабоченно протирая замшевой тряпочкой очки.

- Это? Да вот напросился со мной... Мир повидать желает. А с кем иначе? Крокен его зовут.

- Это хорошо. Пойдем, там Газировщик ждет.

- Жив курилка? И ржавчина его не осилила?

- Самым чистым репейным маслом смазываю...

Аристарх и Леший пошли в глубь долины, а Крокен рванул и понесся кругами - сшибая листья с могучих яблонь и распугивая крохотные, молодые тигрокустики.

Словно пылевая пелена затягивала солнце, окрашивая края огненного квадрата в тускло-багровый цвет, постепенно подбираясь к центру. Темнело. С тревогой поглядев на небо, Аристарх спросил:

- И часто у вас случаются выпадки?

- Да что-то последнее время часто. Наверное, опять с неба валенки будут падать... Впрочем, я ошибаюсь, сегодня ничего не будет... Видишь, края квадрата снова разгораются? Нет, ничего не будет... Вот неделю назад... Представляешь, птеродактиль заявился. Пока из ротного миномета не обстреляли, ну хоть тресни - и с места не двинулся! Однако когда в тебя летят чушки, наподобие тех, что ротник бросает, - шутки плохи... Хочешь не хочешь - пора уходить.

- Что же вы так, - посочувствовал птеродактилю Аристарх. - Тоже ведь тварь божья. Жить хочет, и все такое.

- Да так. - Леший пожал плечами. - Больно уж пакостно кричал. Да и запах от него тяжелый. А уж почавкать дай бог.

- И куда он теперь... бедолага?

- А куда? Куда-нибудь... Ты не беспокойся... Он ведь из этих... Приспособится... А уж потом начнет хапать, да побольше - уж поверь.

Крокен выскочил из-за ближайших кустов, разнес в труху попавшийся под копыто гнилой пень и, легко отталкиваясь от земли самыми кончиками копыт, высоко подпрыгивая в тех местах, где сила гравитации была меньше, ворвался в другую группу кустов и стал их безжалостно утюжить... Через минуту они превратились в кучу изломанных прутиков, и довольный кентавр стал горланить одну из наимоднейших среди молодежи песенок:

Сынко, в небе синем пролетая,

не забудь же, милый, каску надевать.

Голову надежно прикрывая,

не забудь же, милый, каску надевать.

Голову надежно прикрывая,

можно каракатиц с неба собирать.

А не дай же бог, увидишь бегемота,

за собою в дом его ты не пускай.

Он лягушек любит и мостить болота,

он такой гунявый, в общем - негодяй.

Если же, хиляя, будешь неподкупен,

уловить сумеешь ложкою луну,

мрак тебе вечерний станет недоступен,

и тогда в субботу я к тебе приду.

И когда увидишь ты галактик туши,

загребешь копытом солнечный эфир,

и свои любимые пальмовые уши

в свежий, неразбавленный обмакнешь кефир...

При последних словах Крокен так поддал пробегавшему мимо тигрокусту, что тот отлетел метров на десять, успев все же выпустить облачко черного дыма, которое сгруппировалось в нечто вроде огромной физиономии с широким, усеянным зубами ртом.

- Что, с маленьким справился, да? - спросила физиономия и, обругав Крокена балбесом, тупицей, рыжим тараканом, петухом гамбургским, плевком цивилизации, осколком унитаза и парализованным змеем, медленно растаяла.

Крокен сейчас же спрятался за спиной Аристарха и осмелился покинуть это убежище лишь тогда, когда дым рассеялся полностью...

Заросли сарсапарелля кончились, и они оказались на эллиптической полянке, разделенной пополам шустрым ручейком. Возле самой воды возвышался автомат для продажи газированной воды.

Аристарх остановился и стал его рассматривать с видимым удовольствием.

Обыкновенная сверкающая хромированным железом и цветным стеклом жестяная коробка. В нише - чистый стакан. Выше - надписи: "Газированная вода - полторы копейки", "Вода с эюпсным сиропом - три с четвертью копейки".