Остановка на Медленном Году - [57]

Скэньон медленно опустился в кресло и очень аккуратно пристукнул обеими ладонями по столу. Затем он еще раз поднял трубку и отдал приказ.

— Пусть еще раз будет по-вашему, майор, — заметил он. — Не потому, что я доверяю вашим советам, просто нет другого выхода. Я не стану пугать вас возможными карами. Если мы еще раз проморгаем, вряд ли я останусь в том положении, чтобы кого-то наказать. Но об этом найдется кому позаботиться, я вам обещаю.

— Я понимаю ваше положение, сэр, — начал Телесфоро Рамес, — но мне кажется, что это несправедливо по отношению к Сьюли. Модель показывала, что у него должно произойти столкновение с его женой.

— Смысл моделирования в том, доктор Рамес, чтобы предсказывать события до того, как они происходят.

— Кроме того, результаты показывают, что во всех остальных отношениях Торравэй достаточно устойчив. Он справится с этим, генерал.

Скэньон снова принялся похлопывать по столу.

— Он сложная личность, — продолжал Рамес. — Вы видели результаты его тестов тематического восприятия, генерал. Очень высокие показатели по основным побуждениям, достижению, вовлечению… по власти несколько меньше, но в пределах нормы. Он не манипулирует другими. Он интроспективен. Он тщательно обдумывает свои решения. Именно этих качеств вы хотели, генерал. Ему не обойтись без них. Но не станете же вы требовать, чтобы он был одной личностью в Оклахоме, и совершенно другой — на Марсе.

— Если не ошибаюсь, вы с вашей модификацией поведения обещали мне именно это.

— Вовсе нет, генерал, — терпеливо пояснил психиатр. — Я обещал только, что если вы сделаете ему подарок наподобие Сьюли Карпентер, он легче смирится с проблемами, которые у него были с женой. Так и получилось.

— У поведенческой модификации своя динамика, генерал, — вставила Сьюли. — Со мной вы немного запоздали.

— Вы что? — свирепо переспросил Скэньон. — Хотите сказать, что на Марсе он все-таки тронется?

— Надеюсь, что нет. Мы сделали для этого все, что было в наших силах. Он избавился от кучи всякого дерьма — можете взглянуть на его последние ТТВ. Но через шесть дней он улетит, и я исчезну из его жизни. А это неправильно. П-модификацию никогда нельзя прерывать резко. Это нужно делать постепенно — он должен видеть меня все реже и реже, но за это время у него будет возможность создать защитные реакции.

Постукивание по столу стало медленнее.

— Поздновато вы меня предупреждаете, — заметил Скэньон.

Сьюли пожала плечами и промолчала.

Скэньон задумчиво оглядел собравшихся.

— Ладно. На сегодня мы сделали все, что могли. Все свободны до восьми — нет, скажем, до десяти утра. К этому времени у каждого должен быть готов доклад, не больше трех минут, о том, за что вы отвечаете, и что нам делать дальше.

Дона Каймана нашла полицейская патрульная машина. Она пристроилась сзади, взревев сиреной и сверкая мигалками, а когда он притормозил у тротуара, полицейский передал ему приказ поворачивать к дому Роджера Торравэя.

Дон постучал в двери с некоторым трепетом, не представляя, что ждет его внутри. Из-за двери блеснули глаза Роджера. Стараясь заглянуть через плечо Роджера в квартиру, Кайман невольно зашептал про себя молитву. Он ожидал увидеть… что? Расчлененное тело Дори Торравэй? Разбитую в щепки мебель? Но все, что открылось его глазам — это живая и невредимая Дори, съежившаяся в кресле и явно плачущая. Это даже обрадовало Каймана, потому что он приготовился к гораздо более худшему.

Роджер пошел с ним без всяких возражений.

— Всего хорошего, Дори, — бросил он через плечо и закрыл дверь, не дожидаясь ответа. Ему не сразу удалось втиснуться в маленький автомобильчик Дона Каймана, но в конце концов крылья все-таки свернулись. Раскладное сиденье пришлось до отказа отодвинуть назад и Роджер скрючился в позе, для нормального человека совершенно неудобоваримой. Конечно, Роджер не был нормальным человеком, и его мышечная система могла справиться с продолжительными перегрузками, каким бы узлом он не завязывался.

Они ехали в молчании почти до самого института. Потом Дон Кайман прочистил горло.

— Ты заставил нас поволноваться.

— Еще бы, — ответил бесцветный голос. Крылья беспокойно зашелестели. — Я хотел ее увидеть, Дон. Это было важно.

— Я понимаю, — Кайман свернул на просторную, пустую стоянку. — Ну и как? Все хорошо?

Маска киборга повернулась к нему. Фасетчатые глаза, отливающие, как черное дерево, смотрели безо всякого выражения.

— Дурак ты, отец Кайман. Что здесь может быть хорошего?

Сьюли Карпентер думала о сне с завистью, как об отдыхе на французской Ривьере. И о том, и о другом сейчас можно было только мечтать. Она приняла две капсулы амфетаминов и сделала себе укол Б12. Нужную точку на руке она научилась находить уже давно.

Моделирование реакций поведения Роджера было прервано, когда погас свет, и она повторила все заново, с самого начала. Мы не возражали. Это давало нам возможность внести несколько поправок.

Пока шло моделирование, она отмокала под горячим душем в гидротерапии, а потом внимательно просмотрела распечатку. Она умела расшифровывать загадочные сочетания букв и цифр, коды системной диагностики, но в этот раз просто пропустила их и сразу взялась за изложенные понятным языком результаты расчетов. Свою работу она знала отлично.