Остановка на Медленном Году - [25]

— Минуточку, — перебил он. — Я устроен несколько сложнее… то есть, человек устроен гораздо сложнее лягушки. Откуда ты можешь знать, что мне «нужно» видеть?

— То, что жизненно важно, Родж. После Вилли осталось очень много данных. Я думаю, что мы справимся.

— Спасибо. Хотелось бы, чтобы у тебя было больше уверенности.

— Господи, да я абсолютно уверен, — широко усмехнулся Брэд. — Эта проблема была для меня вовсе не такой уж неожиданностью.

У Роджера перехватило дыхание.

— Ты хочешь сказать, что отправил Вилли прямо… — начал он срывающимся голосом.

— Да нет же, Роджер! Слушай, Вилли был и моим другом! Просто запас прочности казался мне достаточно большим, и я был уверен, что он, по крайней мере, останется в живых. Да, я ошибся, и мне жаль его ничуть не меньше, чем тебе. Но все мы понимали, что рискуем, что системы, возможно, будут функционировать неверно, и что их придется дорабатывать.

— В ваших отчетах о ходе работ, — мрачно заметил Гриффин, — вы не упоминали об этом так недвусмысленно.

Заместитель директора открыл было рот, но Гриффин мотнул головой:

— Мы еще вернемся к этому. Что дальше, Брэдли? Вы собираетесь отфильтровать часть информации?

— Не просто отфильтровать. Помочь в ее обработке. Перевести ее в форму, приемлемую для Роджера.

— А как насчет замечания Торравэя, что человек несколько сложнее лягушки? Вы когда-нибудь проделывали такое с людьми?

К его удивлению, Брэд усмехнулся; он был готов к этому.

— Грубо говоря, да. Еще когда был аспирантом, за шесть лет до того, как пришел сюда. Мы проводили над четверкой добровольцев опыты, вырабатывали у них павловские условные рефлексы. Им в глаза светили направленным лучом света, и одновременно включали звонок с частотой тридцать ударов в секунду. Конечно, если в глаза светит яркий свет, то зрачки сужаются. Это бессознательная реакция, ее невозможно имитировать. Это реакция на свет, ничто иное, как обычная, возникшая в ходе эволюции защита глаз от прямых лучей солнца.

— Такой рефлекс, связанный с автономной нервной системой, у людей очень трудно сделать условным. Но у нас получилось. И если уж это получается один раз, то считайте, что закрепилось как следует. После… если не ошибаюсь, после трехсот проб на человека, у нас был твердый условный рефлекс. Достаточно было включить звонок, и зрачки у этих людей сужались до размеров булавочной головки. Пока я говорю понятно?

— Я еще не совсем забыл, чему меня учили в колледже, и помню о таких азбучных истинах, как опыты Павлова, — ответил Гриффин.

— На этом азбучные истины кончаются. Дальше мы подсоединялись к слуховому нерву, и измеряли реальный сигнал, поступающий в мозг: дзынь-дзынь, тридцать импульсов в секунду, можно было даже увидеть это на осциллографе. А потом мы поменяли звонок. Взяли новый, с частотой двадцать четыре удара в секунду. Попробуйте угадать, что произошло?

Ответа не было. Брэд снова улыбнулся.

— Осциллограф по прежнему регистрировал тридцать ударов в секунду. Мозг слышал то, чего в действительности не существовало.

— Таким образом, вы видите, что подобное промежуточное звено существует не только у лягушек. Человек познает этот мир заранее определенным образом. Уже сами органы чувств фильтруют и группируют информацию.

— Так вот, Роджер, что я собираюсь сделать, — добродушно усмехнулся Брэд, — это немного помочь тебе в интерпретации. С твоим мозгу мы вряд ли сможем что-то сделать. Плохой он или хороший, нам придется на него положиться. Это всего лишь масса серого вещества, со структурой, ограничивающей емкость, и мы не можем бесконечно накачивать его сенсорной информацией. Единственный участок, на котором мы можем работать — это интерфейс. Пока информация еще не поступила в мозг.

— В окно уложимся? — грозно хлопнул ладонью по столу Гриффин.

— Попробуем, — добродушно усмехнулся Брэд.

— Попробуем?! Если мы клюнем на твою идею, и она не сработает, ты у меня попробуешь, юноша.

Веселье с Брэда как рукой сняло.

— А что прикажете вам сказать?

— Скажи мне, какие у нас шансы! — рявкнул Гриффин.

— Не хуже, чем один к одному. — поколебавшись, ответил Брэд.

— Вот это другое дело, — наконец-то улыбнулся Гриффин.

Один к одному, думал Роджер по дороге к своему кабинету, ставить один к одному — в общем-то не так уж и плохо. Конечно, все зависит от ставок.

Он замедлил шаги, подождав, пока Брэд нагонит его.

— Брэд, — спросил он, — ты уверен в том, что ты там наговорил?

Брэд хлопнул его по спине.

— Сказать по правде, больше чем уверен. Просто не хотелось высовываться при старике Гриффине. И вот что еще, Роджер… спасибо.

— За что?

— За то, что хотел меня предупредить, сегодня днем. Я очень тебе благодарен.

— Не за что, — кивнул Роджер.

Он провожал взглядом удаляющегося Брэда и ломал голову над тем, откуда Брэд может знать о том, что он сказал только своей жене.

Мы могли бы объяснить ему. Мы могли бы объяснить очень многое, включая и то, почему опросы общественного мнения показывали именно такие результаты, какие они показывали. Но ему были не нужны ничьи объяснения. Он сам легко бы мог это выяснить… если бы в самом деле хотел знать.

Глава 7. СМЕРТНЫЙ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В МОНСТРА