Останний день - [8]

— И используя труд учеников — добавила Стелла — Например Больтраффио. Вы же помните историю создания «Мадонны Литты»?

— Обычная практика того времени — насупился антиквар — Ученики на то и существуют, чтобы помогать учителю. Леонардо сам учился у Верроккьо.

— И отплатил наставнику тем, что превзошел его во всем — влез в разговор я — Бедный Верроккьо, увидев, сколь яркий талант живет в том, кто называет его «учитель», навсегда оставил живопись.

— Хоть что-то запомнил из того, что я пыталась вложить в твою голову — погладила меня по плечу мама — Приятно.

— И все-таки — Карл Августович промокнул лоб клетчатым платком, извлеченным из накладного кармана пиджака — Марина Леонидовна подумайте о том, что я сказал. Ваши работы чудо как хороши!

— А комиссионные будут меньше, чем для кого-либо — снова передразнила Шлюндта Стелла, после чего я легонько пихнул ее локтем в бок. Мне только здесь и сейчас конфликта не хватало — Валер, прекрати, это комплимент, а не подначка. Карл Августович один из лучших экспертов не столько в Москве, но и в Европе, его репутация безупречна, мнение уважаемо, а услуги стоят крайне недешево. Я только что потенциальной свекрови скидку выбила, да такую, которая на вес золота.

Мама и Карл Августович дружно рассмеялись, вот только подозреваю, что повод для веселья у каждого из них был свой.

— Ну, а теперь, любезные дамы, я похищу у вас Валерия — галантно заявил антиквар, цепко схватив меня за рукав пиджака — Ненадолго, смею заверить. Нам надо кое-что обсудить.

— Мужчины и их дела — сказала мама Стелле — Все, как всегда. Пойдем, моя дорогая, я представлю тебя гостям.

— А мы направимся в курительную комнату — в тон ей произнес я — Надеюсь, отец не слишком сильно станет возмущаться тем, что мы ее посетили.

— Не неси ерунды — строго велела мне мама — Это твой дом, им он был, им и останется. И все двери в нем для тебя всегда открыты.

— Ну, вообще-то именно туда он меня никогда и не пускал — хмыкнул я — В те времена, когда я там жил.

— А еще выпорол в шестнадцать лет, когда узнал, что ты сигары таскаешь, что ему с Кубы специально доставляли. И что, ты это тоже будешь до старости вспоминать?

Замечание было справедливым, потому от новых реплик я воздержался, прихватил за локоток тихонько смеющегося антиквара, и, отвечая на приветствия гостей, направился в коридор, ведущий к курительной комнате.

— Я тобой, Валера, сегодня немного погордился — сообщил Шлюндт, как только мы опустили свои зады в мягкие кресла, расположенные рядом с небольшим зеркальным столиком. Отец сам планировал это небольшое помещение, исходя из привычного ему минимализма — Ты сам определил, кому принадлежит искомый предмет, без посторонней помощи. Это прекрасно! Впрочем, в твоей эрудиции я и не сомневался, ты все же научный работник, историк.

То ли правду говорит, то ли изощренно глумится. Никогда ничего с этим стариком непонятно.

— Повезло — потупив взор, ответил ему я — Это скорее случайность, чем закономерность. Тем более что знание истории предмета ничем не поможет в определении его текущего местоположения.

— Ну, с местоположением что-нибудь да придумается — хитро прищурился антиквар — Ты же знаешь, что не бывает неразрешимых задач, какой-никакой, а ответ всегда найдется.

— Вы что-то знаете — уверенно заявил я — Верно?

— Нуууу — старичок сложил руки на животе и потешно завертел большими пальцами — Может да, может нет. Не хочу тебя вводить в заблуждение или тешить надеждами, которые могут оказаться ложными, потому пока помолчу. Но несмотря на это, все же попрошу тебя вот о чем — если кто-то из моих коллег-соискателей скажет, что сия брошь найдена, не сочти за труд, набери меня. Согласись, эта просьба не нарушает какие-либо соглашения и никак тебя не компрометирует.

— Да не вопрос — ответил я — Тем более что из всей нашей компании именно к вам я испытываю наибольшее доверие. Как-то так с самого начала повелось, и сейчас ничего не изменилось. Опять же с вами спокойно можно посидеть, поговорить, а то ведь эта подлунная публика ох, какая разная бывает. Некоторые вон, печень могут вырвать и на твоих глазах сожрать. Бррр… Как вспомню, так вздрогну.

Лучшего случая сдержать слово, данное Ровнину, представить было нельзя. Ну, и насолить Дормидонту тоже хотелось, что скрывать. Ясно же, что старичок, узнав подробности моей одиссеи недельной давности, вряд ли станет испытывать по отношению к вожаку волкодлаков хоть сколько-то добрые чувства. Не позволит он никому резать курочку, пока та несет золотые яйца. После того — сколько угодно, но сейчас фигушки. И потом — я ему должен еще один клад, а со своим добром он не расстанется ни за какие коврижки, слишком уж жаден.

Так оно и вышло. Не могу сказать, что я хорошо изучил Шлюндта, это, на мой взгляд, вообще вряд ли кому-то под силу, но тех куцых наблюдений, что имелись у меня в активе, было достаточно для того, чтобы понять — он очень, очень сильно разозлился.

— Ну, Дормидонт — нехорошо улыбаясь, произнес он, когда я наконец замолчал — Ну псина облезлая, бесхвостая!

— Бесхвостая? — удивился я — Почему?

— Потому что нет у него хвоста — раздраженно ответил мне антиквар — Отрезали его давным-давно под самый корешок, чтобы ума в голову вложить. Вот только толку-то от сего? Зверь он и есть зверь, нет у него ни мыслей, ни памяти. Ох, он у меня пожалеет о том, что сотворил!