Останется память - [31]

– Не важно! – не очень вежливо прервал Костя князя. – Важно, что я сейчас в стесненных обстоятельствах. Мне и моим товарищам нужно укрытие на время. Пока не затихнет вся эта котовасия.

– Что-то произошло?

– А вы ничего не слышали о взрыве управы на Подьяческой?

– Это вы ее взорвали?!

– Нет, не я. Это нас так освобождали. Таким специфическим методом. Одновременно испытывая боевые заряды. Надеюсь, никто не пострадал.

– Раненые были, – сухо ответил Оболенский.

– Они – террористы, – Костя неопределенно махнул рукой назад. – Их конкретные планы мне неизвестны, и я случайно попал в эту компанию. Но если держать их под контролем, то дальнейших взрывов можно не допустить. Понимаете, Евгений Петрович? Если взять боевиков под стражу, то всегда есть вероятность, что кто-нибудь, оставшийся на свободе, непременно использует готовые бомбы. Как месть за товарищей, лишенных свободы. И в кого конкретно он будет кидать свой снаряд? Это не столь важно. Но пострадать может множество людей, просто прохожих. А это очень плохо.

Оболенский сверкнул глазами из-под морщинистых век.

– А если они будут скрываться, то у оставшихся на свободе не будет повода для взрывов, я правильно понял?

– Именно так. И мы будем в курсе предполагаемых действий.

– Интересная комбинация. Можно будет вести свою политику, имея туза в рукаве – группу решительных людей, готовых по слову взорвать бомбу. Да, Константин Владимирович. Я не ошибся в вас еще тогда, на Сенатской, – Оболенский потряс колокольчиком.

Вошел давнишний лакей.

– Пригласи господ.

Лакей поклонился, исчез и тут же появился, открывая дверь перед Плехановым, Кибальчичем и Халтуриным.

– Вот что, господа, – начал князь. – Моя давняя дружба с Константином Владимировичем призывает меня оказать вам некоторое содействие. А именно – укрытие на время, необходимое для того, чтобы улеглась шумиха после определенных событий. Сами понимаете, взрывы в столице – совершенно нетривиальное происшествие. Я обеспечу вам защиту в этом доме. Вы же, со своей стороны, обязуетесь ничего у меня не взрывать, – Оболенский сухо улыбнулся, показывая, что пошутил.

Господа улыбнулись в ответ, поддерживая шутку хозяина, и Плеханов спросил:

– Чем же нам тогда здесь заниматься?

– Чем вам будет угодно. Мало ли занятий для себя может найти изощренный ум.

– Николай Иванович – великий изобретатель всяческих технических штук, – влез Костя.

– Отлично! – князь хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Я прикажу выделить вам помещение и необходимые материалы. А теперь, господа, пройдите в ваши комнаты, мне нужно отдохнуть.

Все вышли. Лакей чуть задержался, получая последние указания от хозяина, а потом широким жестом указал, чтоб следовали за ним.

Семен, так звали лакея, оказался своим парнем. В свободное от обязанностей время он любил выпить, сыграть в карты на деньги, прогуляться по девочкам и постоянно подначивал то Халтурина, то Кибальчича выйти с ним в город. Те отказывались, но Семен не обижался. Подмигивал и рассказывал всяческие сплетни. И не только о прислуге или барине. Зачастую доставалось кабинету министров, правительству и самому царю. Было ясно, что слухи свободно ходят по Санкт-Петербургу, но вот ручаться, что они отражают действительность, никто бы не стал.

Поселили революционеров в двух гостевых комнатах. Столовались они вместе со всеми, но близких знакомств, кроме как с Семеном, не заводили. Деятельные по натуре, они не смогли праздно сидеть и плевать в потолок, пользуясь расположением Оболенского.

Плеханов действительно занялся переводом Карла Маркса. Совершенно не зная немецкого языка, Костя лишь изредка интересовался процессом. Значительно больше привлекала его деятельность Кибальчича, увлекшегося созданием радио. Тут Костя мог с умным видом изрекать некие тривиальные истины, которые Николай Иванович подхватывал, а Степан воплощал в материале. Конечно, школьный курс физики вспоминался Костей с большим трудом. Но он был точно уверен, что радиосвязь существует, и что нет ничего проще, чем создать радиоприемник. Эта уверенность воспринималась Кибальчичем, как посыл к действиям. В результате, недели через две Костя похвастался перед Оболенским успехами.

Князь воспринимал Костю с некоторой опаской, как некоего потустороннего персонажа. Долгих разговоров не вел, а старался быстрее удалиться в свои покои, ссылаясь на здоровье. Однако, увидев неприкрытый энтузиазм, попросил продемонстрировать новое техническое устройство. Халтурин с Плехановым принесли в кабинет хозяина тяжелые аппараты, поставили на специальный стол и отошли. Кибальчич присоединился к ним, отдавая Шумову все лавры первооткрывателя.

Ранее Косте читать лекций не доводилось. Он понимал, что своим косноязычием напрочь убьет всё положительное впечатление от демонстрации. Поэтому решил меньше говорить, больше показывать.

– Была поставлена задача по передаче электромагнитного сигнала без использования проводов. Задача выполнена. Сейчас я вам продемонстрирую, как это происходит, – буднично сказал Шумов.

Преамбула не произвела на Оболенского никакого впечатления. Любой может наговорить непонятных научных слов, а вот что за ними стоит – другой вопрос.