ОСС 117. Совершенно секретно - [27]

Скирвин неопределенно махнул рукой и вылил в свой стакан остатки водки.

– Представляешь себе такой тип?

– Вполне, – ответил Юбер.

Короткая пауза на время, которое потребовалось Скирвину, чтобы отпить два глотка. Юбер спросил совершенно нейтральным голосом:

– Кажется, на этом участке охотится Глазовский?

Скирвин икнул, вытер губы рукой и подтвердил:

– Да, кажется. Молодой идиот. Он расшибет себе голову...

– Сколько ему лет?

– Двадцать пять. Сопляк! На пятнадцать лет моложе нее! Каково, а?

Юбер встал со стула и пошел отрегулировать слишком шумевшую печку, обойдя стол, заваленный русскими книгами по ведению боевых действий в воздухе. Стены были заклеены фотографиями женщин и самолетов. Там имелся довольно ловкий монтаж, наверняка, произведение Скирвина: лежащая на диване почти голая красотка, у которой из широко раздвинутых ляжек вылетал МИГ-15.

Скирвин проследил за взглядом Юбера и хохотнул:

– Спрашиваешь себя, почему он вылетает оттуда вместо того, чтобы влетать?

Юбер пожал плечами.

– Сегодня вопросы метафизики меня не интересуют, – сказал он, возвращаясь на свое место.

Скирвин посерьезнел.

– Это не метафизика, а пропаганда, – объяснил он наставительным тоном. – Здесь, как и в Америке, много пропаганды. Ее едят на завтрак, обед и ужин и даже спят с ней. Я делаю, как все. Ты удивлен? Когда надо, я умею быть лизоблюдом. Это произведение, которое ты видишь во всей красе, представляет Россию – мать всех народов, рождающую оружие победы!

– Сам бы я ни за что не догадался, – уверил Юбер с наигранным восхищением. – У тебя там что-то есть, старик! Он постучал себя по голове.

– У меня кое-что есть не только там, – ответил Скирвин. – Сам не понимаю, что я делаю в этой дыре.

– Сходи к Ирине.

– Она исходит слюной по прекрасному лейтенанту Глазовскому. Когда она в таком состоянии, ее невозможно просить о маленькой услуге.

Он плюнул в корзинку для бумаг.

– Все женщины сумасшедшие!

Вдруг он забеспокоился, впервые показывая признаки опьянения:

– Ты ведь мне друг, Стив, да? Я могу тебе все это говорить?

Юбер успокаивающе улыбнулся:

– Если хочешь сменить пластинку, расскажи мне о Глазовском. Где он заслужил все те награды, что увешали его грудь, будто панцирь?

– В Корее. Восемь зарегистрированных сбитых самолетов противника. Глазовский Федор для дам – это тот еще парень. Его отец был дипломатом, и он жил с ним в Италии и Египте. Недолго, но все-таки...

Юбер мягко спросил:

– Все-таки что?

Скирвин бросил на него странный взгляд.

– Ничего.

Что-то необъяснимое сжало Юберу горло. Словно знак судьбы: Федор Глазовский, Ирина Витинова и Томас Скирвин – треугольник, в котором разыграется партия.

Скирвин резко встал и повел своими широченными плечами.

– Пить больше нечего. Пошли в бар.

Юбер тоже встал.

– Ты мне до сих пор не сказал, в чем состоит твоя работа здесь. Раз ты взял меня в помощники, я имею право знать?

– Слушай меня внимательно, дружище: помощник мне нужен, как собаке пятая нога. Если я взял тебя сюда под мою личную ответственность (он передразнил чекиста, предупреждавшего его), то только потому, что иногда мне хочется поговорить на том поганом языке, что используется в Штатах, и поговорить с человеком, который сам хорошо говорит на нем и не повторяет каждую секунду: "Произноси четче, Томас, и говори медленнее, если хочешь, чтобы тебя поняли". В конце концов от этого начинает тошнить.

Он подтолкнул его к двери.

– Пошли, поговорим, в бар. И поговорим на американском!

– У тебя, старик, – сказал Юбер, – тоска по родине.

Скирвин остановился и сильно побледнел. У него на висках вздулись жилы, он стиснул кулаки и с яростью пробурчал:

– Никогда больше не говори этого, подонок, или я разорву тебя на куски! Слышишь?

Юбер сделал над собой усилие, чтобы сохранить спокойствие.

– Да ладно, Том! Я сказал это в шутку...

– Даже в шутку, – ответил тот дрожавшим голосом. – Даже в шутку, слышишь? Никогда...

* * *

Михаил Григорьев, выйдя из автомобиля, ответил на приветствие дежурного у двери и вошел в здание управления МВД.

– Я хочу видеть начальника управления, – обратился он к секретарю, проходившему по холлу.

– Как доложить?

– Михаил Григорьев, начальник управления Адатиума.

Через минуту его проводили в кабинет, который еще недавно занимал Владимир. Молодой человек с суровым замкнутым лицом представился:

– Иосиф Серов, новый начальник Ногликовского управления. Спасибо, что навестили меня.

Григорьев сразу перешел к делу:

– Мой приезд не просто визит вежливости. Я хорошо знал Владимира...

Он увидел, как напряглось лицо Серова, и из осторожности поспешил добавить:

– И никогда бы не заподозрил его... В общем, это меня не касается, однако, мне довелось заниматься расследованием дела, в ходе которого он был разоблачен, и я хотел бы, если это возможно, посмотреть материалы досье...

Серов перебил его.

– Досье у нас нет. Его забрала госбезопасность, и я сомневаюсь, что они согласятся его кому-нибудь показать...

Григорьев постарался скрыть разочарование.

– Госбезопасность? Это их люди разоблачили Владимира?

Серов очень холодно уточнил:

– Да, один из их агентов. Женщина... Некая Лин Маннова.

На этот раз Григорьев вздрогнул: