Осознание времени. Прошлое и будущее Земли глазами геолога - [34]
Последствия такого массированного нарушения ландшафта будут весьма обширными и длительными. Склоны, где деревья некогда скрепляли почву поверх коренных подстилающих пород, ныне покрыты насыпями породных отвалов толщиной в десятки метров. В естественных условиях реки формируют в горных областях русло, близкое к так называемому профилю равновесия, т. е. имеющее такой уклон, когда скорость потока соответствует объему осадочных пород, поступающих в речную долину. Сегодня в долинах Аппалачей маленькие горные речки доблестно стараются справиться с колоссальными объемами отходов горнодобычи, доставляемых туда человеком. Сколько времени может занять их вымывание, оценить достаточно сложно, поскольку у нас нет геологических аналогов такого глубокого нарушения равновесия, но, по самым консервативным оценкам, на это могут уйти сотни тысяч лет. Не менее удручает и прогнозируемое краткосрочное и долгосрочное воздействие этого антропогенного вмешательства на химический состав поверхностных и подземных вод и на судьбу аборигенной фауны и флоры. А психологический эффект, который оказывает на людей печальное зрелище обезглавленных гор, и вовсе не поддается оценке.
Сегодня во всем мире люди перемещают больше горных пород и осадочного материала — как преднамеренно, ради добычи полезных ископаемых, так и непреднамеренно, ускоряя темпы эрозии сельскохозяйственной деятельностью и урбанизацией, — чем все реки планеты, вместе взятые[55]. Формирование земной географии перестало быть уделом исключительно геологических процессов. Буквально за несколько лет Китай радикально изменил карту архипелага Спратли в Южно-Китайском море, построив несколько искусственных островов, намывая грунт с морского дна на коралловые рифы, — этакий пугающий антипод естественно возникшему острову Сюртсей. На юге Англии темпы отступания знаменитых меловых скал увеличились с нескольких до 30 см в год в результате человеческого воздействия на береговую линию вкупе с наступлением моря на сушу и усилением штормливости вследствие изменения климата[56]. Дельта Нила погружается в море на 2,5–5 см в год из-за резкого уменьшения объемов твердого стока после строительства Асуанской и других плотин[57]. Побережье Луизианы теряет около 0,4 га суши в час из-за непреднамеренных последствий порожденного людьми «идеального шторма»: строительство канала континентального масштаба на реке Миссисипи резко сократило поступление наносов, тогда как интенсивная добыча нефти и газа привела к оседанию земной поверхности — и все это на фоне неуклонного повышения уровня моря (которое является косвенным следствием сжигания тех самых ископаемых углеводородов)[58]. В Оклахоме мы собственноручно разбудили давно спящие разломы и спровоцировали землетрясения, используя для добычи нефти и газа метод гидроразрыва пласта, при котором огромные объемы воды нагнетаются под давлением в глубокие горизонты[59].
Беспрецедентный масштаб антропогенного влияния на топографию планеты является одним из аргументов в пользу концепции антропоцена — выделения в геохронологической шкале новой эпохи, знаменующей превращение человека в глобальную геологическую силу. Мы в буквальном смысле слова меняем конфигурацию континентов и переделываем карту мира. Но насколько это значимо для планеты, которая непрерывно меняет свой географический облик, разрушает старые миры и созидает новые? Вряд ли наше влияние так уж существенно для самой Земли, которая в конечном итоге переделает все в соответствии с собственными предпочтениями — либо медленно и постепенно, либо посредством стремительных катастроф. Однако в человеческом масштабе времени нам еще долго придется расхлебывать негативные последствия нашей разрушительной деятельности. Почвы, потерянные в результате эрозии, прибрежные территории, утраченные из-за наступления Мирового океана, горные вершины, принесенные в жертву на алтарь капитализма, — всего этого уже не вернуть при нашей жизни. Более того, эти изменения запускают каскад побочных эффектов — гидрологических, биологических, социальных, экономических и политических, которые будут определять существование человечества на многие века вперед. Другими словами, бездумное пренебрежение геологическим прошлым и плодами его труда ведет к тому, что мы теряем контроль над собственным будущим.
В 1788 г., увидев несогласное напластование на скалистом мысе Сиккар-Пойнт, Джеймс Геттон понял, что образование такого утеса заняло огромное количество времени, и пришел к выводу, что геологическое время бесконечно. Спустя 200 с лишним лет мы научились хронометрировать рост и разрушение гор. Возраст знаменитого углового несогласия Геттона, отделяющего породы силурийского периода от девонских пород, составляет не вечность, а «всего» около 50 млн лет — этого времени более чем достаточно для создания и разрушения горного пояса, т. е. для течения пород в мантии, столкновения континентов, крупномасштабных смещений по разломам, скульптурирования рельефа дождевыми каплями и разрушения горных пиков. Сегодня, когда у нас появилась возможность наблюдать за процессами в твердой оболочке Земли в режиме реального времени, мы с удивлением обнаруживаем, что жизненные ритмы планеты не так уж недоступны нашему восприятию и наш древний земной шар имеет в своем репертуаре куда более широкий набор темпов, в том числе головокружительно быстрыx. Изучение моделей поведения Земли учит нас относиться с почтением к ее способности менять свой облик посредством как постепенных изменений, так и эпизодических катастроф.
