Осознание ненависти - [27]

— Вы в этом уверены? — спросил капитан.

— К несчастью, да. Я сам посоветовал ему сделать это.

— Вот как? Но почему он непременно должен был послушаться вас?

— Потому что эти шаги вызывали у полковника сильное беспокойство, избавиться от которого он мог только одним способом…

Шердаков понимающе кивнул.

— Но даже это не поможет нам ответить на главный вопрос: почему его убили? И кто это сделал? Может быть, к легенде следует отнестись более серьезно?

Холмов не ответил. Его задумчивый взгляд был устремлен на женщину, и капитан заметил это.

— А каково ваше мнение, Марта?

— Вы его уже знаете: я не верю в легенду. — Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Лицо ее порозовело, веки чуть вздрагивали. — Оставьте меня, пожалуйста.

Шердаков помедлил, затем сделал Холмову знак, и они вышли из комнаты.

— Не нравится мне все это. Старый уединенный дом, люди, едва знакомые между собой, и чрезвычайно жестокое убийство, — хмуро сказал Шердаков. — А вокруг постоянные разговоры о привидении. Есть в этом что-то продуманное и зловещее. Вы не находите?

Холмов безразлично пожал плечами. Он не особенно прислушивался к словам капитана, поскольку снова думал о себе и о Жене.

Глава XII Неожиданное предложение

Вечером Шердаков уехал. Накануне он весь день провел на ногах: рыскал по дому, стараясь проникнуть в каждый его закуток и ничего не упустить из виду; неоднократно и очень тщательно обследовал пустой этаж, но ничего заслуживающего внимания не обнаружил; лично убедился в том, что ни черного хода, ни потайной лестницы в доме нет; затем спустился в комнату Можаева и несколько часов провел там.

Постояльцы следили за его передвижениями с любопытством, иногда пытались заговорить, но он не обращал на них никакого внимания. Стремительно проходя по коридорам, он что-то бурчал себе под нос и всюду оставлял запах крепкого табака.

Когда Шердаков все же сошел вниз, его уже ждала присланная за ним машина. Он попросил водителя подождать еще немного и направился к Надежде Кличевой. Но переговорить с ней ему не удалось. Она приняла снотворное и крепко спала. Шердаков лишь взглянул на не находившего себе места Олега Кличева и многозначительно улыбнулся. А уже через несколько минут он уехал, напоследок прокричав что-то из салона автомобиля провожавшему его Дворскому.

К отъезду Шердакова в доме отнеслись по-разному. Одни тут же высказали опасение, что их оставили без защиты, другие, напротив, вздохнули с облегчением. Но все без исключения с тревогой ожидали наступления ночи.

После ужина Эмма Блиссова попросила Холмова уделить ей несколько минут. Он согласился, но без видимой охоты, и она не преминула указать на это. Его извинения тем не менее были приняты, и они уединились в библиотеке.

— Вы не заметили, что за ужином очень мало говорили о несчастном Можаеве, — сказала она, устраиваясь в кресле возле окна. — А ведь его смерть была так ужасна! Мне кажется, это характерно для современных людей. Мы разучились сопереживать и уже не реагируем так, как раньше, на чужую боль.

— Вы, безусловно, правы, — Холмов сел на стул напротив нее и сложил руки на коленях. — И убийство полковника — лишнее тому доказательство.

Эмма Блиссова в некотором смятении заглянула в глаза собеседнику.

— Александр, ради Бога, давайте говорить серьезно!

— Я весь к вашим услугам.

— Меня тревожит, что милиция оставила нас здесь совсем одних. И думаю, что они сделали это намеренно!

— К сожалению, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваших слов.

— Понимаю, но в сложившейся ситуации вы, разумеется, должны взять инициативу в свои руки.

— Есть ли в этом необходимость?

— Ну конечно! Ведь убийца по-прежнему находится в доме!

— Почему вы так решили?

— Мне сказал об этом капитан. Ведь он не стал бы меня обманывать?

— Он сказал вам, что убийцу следует искать среди нас?

— Не совсем, но я поняла именно так.

Холмов задумчиво посмотрел на свою собеседницу. Она с нетерпением и беспокойством ожидала ответа, видимо, надеясь убедиться в справедливости своих предположений.

— Мне кажется, капитан не покинул бы нас, если бы оценивал ситуацию таким образом, — медленно произнес Холмов, прилагая немалые усилия, чтобы слова его звучали убедительно. Очевидно, Эмма Блиссова поверила ему, поскольку лицо ее стало менее напряженным.

— И вы полагаете, что опасности в данный момент никакой нет? — спросила она.

— Я думаю, что некоторые меры предосторожности все же следует принять. Например, не стоит без необходимости выходить ночью из своей комнаты.

— Но… вы ведь частный сыщик. И могли бы… Ваше имя сейчас так известно…

— Догадываюсь, что вы хотите сказать. Но я, видите ли, никем не уполномочен и так же, как и вы, нахожусь здесь на отдыхе. Я, конечно, постараюсь во всем разобраться, но…

— Вы говорите так, словно собираетесь сделать мне одолжение!

— Не я был инициатором этого разговора!

— Хорошо, — она вдруг стремительно встала. — Вы вольны поступать так, как считаете нужным. Я же, как только вернется капитан, намерена уехать отсюда.

— Прошу вас, сядьте, — Холмов побледнел и тоже встал. — Я ни в коей мере не отказываюсь от вашего предложения. Просто хочу быть уверенным, что оно будет с пониманием встречено и остальными.