Осознание ненависти - [17]

— Вы уже вызвали милицию? — спросил Холмов.

— Телефон здесь давно не работает. В участок поехал Олег Кличев.

— Когда он вернется?

— Не раньше чем через полчаса.

— Хорошо. Вы уже пытались разобраться, кто мог убить Можаева?

— Нет. У меня слишком много хлопот с постояльцами. Некоторым из них сделалось дурно.

Холмов нахмурился.

— Жаль. Упущено время. Как я понимаю, Марта Дворская никого на этом этаже не видела?

— Нет. Но нужно учитывать ее состояние после того, как она обнаружила труп, — заметил Энский.

— Убийца мог ускользнуть из дома через дверь?

— Нет. Его бы наверняка заметили. Кроме того, входная дверь запирается изнутри. Открыть ее он бы, конечно, смог, но вот закрыть… Конечно, у преступника мог быть сообщник внутри дома.

— А если предположить, что убийца — кто-то из домашних?

Энский пристально посмотрел на Холмова.

— Пожалуй, и это вполне возможно. Особенно если выяснится, что все окна в доме также заперты. Может быть, мы поступили опрометчиво, отпустив Кличева?

— Вы его подозреваете?

— Нет, но…

— Прежде всего следует заняться окнами. Так, в этой комнате их всего два. Похоже, что они уже давно не открывались.

Холмов услышал за спиной многозначительное покашливание и обернулся Энский ткнул носком ботинка в пол и задумчиво протянул:

— Господин Холмов, мне не хочется выглядеть полным идиотом в ваших глазах, но… Вы человек как будто разумный. Скажите, это убийство… нормальное?

Холмов потер переносицу и снова посмотрел на труп.

— Жестокое, очень жестокое.

— Вы меня, очевидно, не поняли. Я имею в виду эту легенду… — Энский смутился. — Там, в коридоре, говорили о ней. Взгляните на нож, которым был убит Можаев. Он очень старый. Если предположить…

Холмов наконец догадался, куда клонит Энский.

— Что преступление совершил призрак этого дома? Нет, не думаю. — Холмов покачал головой, но, вспомнив рассказ Жени, почувствовал вдруг ледяной озноб.

— Я подумал, зачем Можаев поднялся ночью на пустой этаж? Должно же быть этому объяснение? Пока я его не нахожу. Но, судя по тому, что на полковнике всего лишь халат, решение он принял, уже находясь в постели, — промолвил Энский.

— Вероятно, все именно так и было, — согласился Холмов. — По положению трупа и по характеру ран можно судить, как был нанесен смертельный удар?

— Совершенно очевидно, что Можаев стоял лицом к убийце и должен был его видеть.

— Следовательно, он мог оказать сопротивление?

— Безусловно. Но по каким-то причинам не сделал этого.

Холмов засунул руки в карманы и прошелся по комнате.

— О чем вы думаете? — спросил Энский.

— Только о том, что предчувствовать беду может далеко не каждый.

— Это относится к Можаеву?

— Прежде всего ко мне. Однако нам следует присоединиться к остальным, если мы хотим избежать кривотолков. Во дворе уже слышны милицейские сирены, а это значит, что вскоре каждому из нас предстоит отвечать на многочисленные вопросы.

— Мне бы хотелось этого избежать.

— Увы, это невозможно.

Они снова вышли в коридор, и Холмов заметил Женю. Она стояла рядом с Надеждой Кличевой и была бледнее обычного. Холмов боялся увидеть на ее лице растерянность и страх, но ничего подобного не заметил. Женя подошла к нему и что-то сказала. Но Холмов не расслышал ее слов: дом наполнился гулом голосов и топотом многочисленных ног.

Глава IX Леонид Константинович Шердаков

Капитан милиции Шердаков, невысокий, плотный мужчина, с большим животом и толстыми, чуть обвислыми щеками, сидел за столом в гостиной и сердито смотрел прямо перед собой. Его лицо и высокий с залысинами лоб лоснились от пота. Он курил сигарету и беспрерывно хмурился.

Стоявший перед ним коренастый сержант, с квадратной головой и рыжими усами, негромко докладывал:

— Таким образом, совершенно точно установлено, что окна на третьем этаже и во всех пустующих комнатах не открывались. А это значит, что убийца до сих пор находится в доме, если, конечно, ему не содействовали в побеге. Посторонних в доме не обнаружено. Следовательно, можно предположить, что Можаева убил кто-то из постояльцев или у преступника есть среди них сообщник. Под подозрение попадают также хозяева дома.

Шердаков удовлетворенно кивнул и, откинувшись в кресле, сложил руки на животе.

— Прекрасно. Что-нибудь еще?

— Немного. Можаев был убит одним ударом. Смерть наступила почти мгновенно. По мнению доктора, это произошло примерно в два часа ночи, то есть, — сержант взглянул на часы, — 55 минут назад. Отпечатков пальцев на ноже нет. Труп обнаружила Марта Дворская, после чего с ней случилась истерика. Сейчас она отдыхает.

— Ну что ж, картина преступления вырисовывается довольно ясно. Среди ночи Можаев по какой-то неизвестной пока для нас причине поднялся на третий этаж. Там он увидел убийцу и, очевидно, не опасаясь нападения с его стороны, смело к нему подошел. Мы не знаем, о чем они разговаривали друг с другом, но, вероятно, полковник спросил у своего собеседника, что тот делает глубокой ночью на пустом этаже. В ответ неизвестный ударил Можаева ножом и поспешно скрылся. Но почему он это сделал? — Шердаков помолчал. — Воздержимся пока от каких-либо выводов. Прежде всего следует допросить постояльцев. Вы приготовили мне список лиц, проживающих в доме?