Особый талант - [40]

Собирался он намного тщательней, чем когда-либо до этого, стараясь выглядеть так, чтобы внушить доверие самому пристрастному собеседнику. Для полноты картины он даже вышел пораньше и посетил парикмахерскую, где его прическе придали классическую законченность, отчего он стал похож на старателя — соискателя хлебного места.

В половине двенадцатого он был в предвыборном штабе Молочкова, размещавшемся в гостинице «Россия». У него дважды проверили паспорт, провели вдоль тела металлоискателем и целых пятнадцать минут продержали в полупустом номере под приглядом острого на взгляд секретаря, после чего проводили к самому, предупредив, что для разговора отведено всего двадцать минут.

Молочков в натуре значительно отличался от Молочкова плакатного. Мешки под глазами на фотографии отсутствовали, скрытые умелым ретушером. Тяжелый взгляд на плакате казался честным и светлым, а тяжелая, малоподвижная фигура — осанистой.

— Итак, вы свободный журналист, — сказал, сделав шаг навстречу и осклабившись, Молочков. — В каком издании предполагаете поместить мое интервью?

— Все зависит от того, каким оно получится.

— Ну уж вы постарайтесь. Судя по тому, какие люди за вас просили, вы хороший журналист. Ну так какие вопросы вас интересуют?

— Вы не поверите, но это ваша жизнь.

— В каком смысле? — насторожился Молочков. В чем, в чем, а в реакции ему не откажешь.

— В прямом. Видите ли, мне в руки совершенно случайно попала информация о том, что на вас оформлен заказ. Вы понимаете, о чем я говорю? — спросил Пашков, видя остекленевший взгляд собеседника.

— Кто заказчик?

— Можно только предполагать, но сейчас это неважно. На меня вышел человек, которому поручена организация этого дела.

— Что вы хотите за исчерпывающие сведения?

— Лично я — чтобы меня оставили в покое. Того же, я думаю, хочет и тот человек, потому что предполагает, что исполнением заказа эта история для него не кончится. Впрочем, возможно, кроме этого, он еще захочет получить некоторую компенсацию, но это уже не мое дело. Больше того. Я думаю, что делать это ему совершенно не стоит.

— Разумно. Что дальше?

— Вы можете прямо сейчас с ним встретиться и наедине, с глазу на глаз, обсудить ситуацию.

— Он здесь?

— Конечно нет. Он нас ждет в другом месте.

— А откуда я знаю, что вы не заманите меня в ловушку?

— Странный вопрос. Вы знаете тех людей, которые устроили нам встречу. Ваша охрана видела мой паспорт и меня самого. На мне нет грима и наклеенных усов. — Пашков с силой провел ладонью по лицу и показал ее — чисто. — Так неужели вы полагаете, что я стал бы рисковать собой ради того, чтобы заманить в ловушку человека, к которому у меня нет личных претензий?

— Да, не похоже. Далеко ехать?

— На машине минут пятнадцать. Только я бы вам посоветовал взять что-нибудь попроще вашего «ЗИЛа». Уж больно в глаза бросается.

— Хорошо, я учту. Подождите меня за дверью.

Пройдя половину расстояния, отделяющего его от выхода, Пашков остановился и попросил:

— Не могли бы захватить с собой бутылку водки?

— Это еще зачем?

— Для меня. Почему-то мне кажется, что после всего этого мне захочется напиться.

— Сделаю.

Ждать пришлось минут пять, за которые в кабинет Молочкова вошли и вышли два человека.

Вместо неприметных «жигулей», на которые рассчитывал Пашков, они поехали на «опеле», который, по правде говоря, тоже уже не мог считаться слишком заметной машиной. Молочков вместе с телохранителем сели сзади, а Пашков рядом с водителем. Всю дорогу он чувствовал на своем затылке тяжелый взгляд.

На четвертый этаж они поднялись пешком. Пашков впереди, за ним настороженный кандидат, а замыкал их маленькую процессию телохранитель, не вынимающий рук из карманов. Вообще говоря, его присутствие не предполагалось, но без него Молочков вряд ли согласился бы подняться в квартиру, так что вопрос можно было считать исчерпанным. Хотя его фигура привносила в ситуацию излишнюю драматичность и нервозность.

В квартире вовсю шел ремонт. Пятеро рабочих клеили обои, клали плитку в ванной и отдирали дверные косяки. Повсюду валялись обрывки бумаги, стояли мешки с раствором, банки клея и краски, одна комната почти целиком была заставлена упаковками с плиткой и картонными коробами с дверьми и плинтусами. Они втроем, стараясь не запачкаться, под предводительством Пашкова прошли в дальнюю комнату, которую он в ближайшем будущем предполагал использовать как свой кабинет. Тут уже была повешена новенькая дверь, все еще затянутая предохранительной пленкой.

— Ну и где он? — недовольно спросил Молочков, останавливаясь посреди комнаты и озираясь.

— Отойдите к стене, — быстро скомандовал ему телохранитель, опасливо косясь на окно и доставая из кармана пистолет.

Молочков послушно шагнул в россыпь чего-то белого, не побоявшись испачкать дорогой ботинок. Оно и правильно — жизнь дороже.

В коридоре раздались шаркающие шаги, на звук которых телохранитель сразу среагировал, и в дверном проеме появился рабочий — в перепачканной спецовке, в газетной треуголке на голове и с заляпанным известью лицом. Увидев направленный на него пистолет, тот замер.

— Вот это и есть тот самый человек, — проговорил Пашков, чувствуя сухость во рту, — который вам расскажет, кто и как вас заказал.