Особый склад ума - [12]

Он вышел из тени на дорожку, и один из полицейских обратился к нему:

— Эй, профессор, как вы?

— У меня все в порядке. А у вас проблемы?

— Эти двое-то? Ерунда. Студенты из бизнес-школы. Думают, у них уже весь мир в кармане. Ночку посидят взаперти. Пускай остынут. Может, чему научатся.

Полицейский резко дернул вверх заломленную руку студента, и тот выругался от боли. Большинство полицейских, служивших в охране кампуса, не окончили даже колледжа. Как правило, эти ребята являлись продуктом новой образовательной системы, известной как профессиональные средние школы, и, как правило, презирали студентов, среди которых им приходилось жить.

— Это хорошо. Никто не ранен?

— На этот раз никто. Эй, профессор, вы что, один?

Джеффри кивнул.

Полицейский выглядел озадаченным и явно не знал, как поступить. У него с напарником уже имелся один подопечный, которого они, держа под руки, полувели-полуволокли по дорожке. Страж порядка покачал головой:

— Негоже тут ходить одному, особенно в темноте, профессор. Вы ж знаете. Надо вызывать службу сопровождения. Пришлют охранника, и тот проводит вас до автостоянки. У вас есть оружие?

Джеффри похлопал по кобуре на поясе.

— О’кей, — не спеша протянул полицейский. — Слушайте, профессор, у вас же пальто застегнуто на все пуговицы. А оружие нужно доставать быстро. Это не дело, когда надо сначала раздеваться, чтобы стрелять. Черт, да пока вы достанете свою пушку, какой-нибудь сопляк-первокурсник с автоматическим карабином, расшатанными нервами и ненавистью ко всем старшим успеет превратить вас в кусок швейцарского сыра…

Оба копа рассмеялись, и Джеффри с улыбкой кивнул им в ответ:

— Да, было бы круто. Получился бы этакий сэндвич. Немного ветчины. Немного горчицы и швейцарского сыра. Звучит неплохо.

Полицейские продолжали смеяться.

— Ладно, профессор. Но будьте осторожны. Не хотелось бы упаковывать вас в черный мешок. И кстати, не забывайте всякий раз менять маршрут.

— Парни, — ответил Джеффри, широко разводя руками, — я не идиот. Конечно!

Полицейские закивали, хотя Клейтон подозревал, что они считают идиотами всех, кто работает в университете. Еще раз дернув арестованных за руку, копы пошли по дорожке. Один из студентов орал что-то про отца, который засудит их за жестокое обращение, но порывы ночного ветра быстро унесли его недовольные крики.

Какое-то время Джеффри смотрел, как они шли через университетский двор. Дорожки во дворе освещали фонари, очертившие вокруг себя круги желтоватого света в быстро опускавшейся темноте. Затем он торопливо пошел своей дорогой. На неохраняемой парковке полыхала машина, подожженная зажигательной бомбой, но он не обратил на нее никакого внимания. Из тени вышла студентка и предложила секс в обмен на баллы к зачету, но он увернулся и продолжил свой путь, думая о портфеле, который нес в руке, и о человеке, который, похоже, и в самом деле знал, кто он такой.

Его кондоминиум находился в нескольких кварталах от кампуса, на сравнительно тихой улочке, где стояли дома, которые некогда назывались университетскими квартирами. Это были не новые оштукатуренные деревянные каркасные домики с легким намеком на викторианский стиль — с крылечками, с резными стеклами на окнах. Лет десять назад они были в моде, отчасти потому, что задевали ностальгические струнки. Однако теперь соображения практичности вытеснили все, отчего их стоимость сильно уменьшилась, как, впрочем, и всех остальных домов в округе. Они были слишком плохо защищены от взлома, изолированы друг от друга, отодвинуты вглубь от дороги и скрыты кустами и деревьями. И, кроме того, устаревшая электропроводка не позволяла поставить современную сигнализацию на датчиках теплового излучения. Так что в его квартире безопасность до сих пор зависела от допотопного видеонаблюдения.

Именно сделанную им запись Клейтон сразу же и проверил. У него вошло в привычку, возвращаясь домой, в первую очередь заниматься этим делом. Быстрый просмотр показал, что единственными, кто подходил к его двери, были местный полицейский — как всегда, в компании служебной собаки, — а затем, вскоре после него, почтальон; потом показались две девицы в лыжных шапках-масках, в которых их было не узнать. Они подергали за дверную ручку — в расчете, как он сразу понял, на легкую поживу, — но их отогнал автоматический электрошокер, который он установил сам. Разряд был слабым, чтобы кого-то убить, но достаточно сильным, чтобы тот, кто возьмется за ручку, почувствовал, будто ему по руке со всего размаху ударили кирпичом. Он увидел, как одна из девиц рухнула на землю, взвыв от боли и злости, но не испытал при этом никакой жалости — скорее, получил удовлетворение. Это устройство он придумал сам, основываясь на хорошем знании человеческой натуры. Каждый, кто хочет проникнуть в дом, сперва подойдет к входу и подергает за ручку — просто чтобы проверить, действительно ли дверь заперта. Его дверь, разумеется, всегда оставалась открытой. Но зато ее охранял электрический заряд. Довольный, он установил видеомагнитофон в исходное положение.

Возвращаясь после работы, он всегда был голоден, но не на этот раз. Тяжело вздохнув, как человек, измученный от усталости, он прошел в маленькую кухоньку и отыскал в морозилке бутылку финской водки. Он налил рюмку и отхлебнул крохотный глоток в надежде, что ледяная горькая жидкость, разбежавшись по жилам, немного поднимет настроение. Потом прошел в гостиную и плюхнулся в кожаное кресло. Он увидел сообщение на автоответчике телефона и не стал его читать. Протянул было к нему руку, но остановился. Сделал еще один глоток водки и откинулся к спинке.