Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь - [6]
Так мы и ехали. То и дело взрывы бомб, то и дело треск наших пулеметов и скорострельных пушек.
Среди наших девушек-зенитчиц была одна, совсем еще девочка. Однажды она пришла в наш вагон с огромным чайником и просто, даже как-то по-детски, попросила:
- Хлопчики, дайте кипяточку.
Наш начальник штаба сурово сдвинул свои белесые брови и нарочито строго сказал:
- Боец, вы к кому обращаетесь?
Девушка вся вспыхнула, ее большие васильковые глаза расширились, и вместо ответа она стала кусать пухлые детские губы.
- Ладно, проходи, дочка, садись к огоньку, - приветливо сказал командир отряда.
И вскоре она сидела у печурки. Ее угостили чаем, набили карманы ее шинели сахаром. Девушка сняла шапку-ушанку, и ее льняные, мягкие волосы упали на воротник шинели: Она заметно осмелела и охотно отвечала на наши вопросы. А когда ее спросили, как ее зовут, она, слегка вскинув свою головку, задорно ответила:
- Аничка!
Действительно, так звали ее все в зенитной команде, и даже сам Батя, может быть, потому, что она была самой юной среди своих обстрелянных боевых подруг. Аничка была наводчицей у скорострельной зенитной пушки, и работы ей в те дни хватало.
Однажды на рассвете хмурого холодного утра какой-то ас кинул свой «мессер» на наш эшелон, идя на бреющем полете, дал длинную очередь, прошив несколько вагонов во многих местах, и взмыл в небо. Когда все стихло, паровоз замедлил ход и, испустив тяжелый вздох, встал. Мы все повыскакивали из вагонов. У платформы с зенитными орудиями столпились зенитчицы, среди которых возвышалась могучая фигура Бати. Охваченный каким-то странным предчувствием, я приблизился. Аничка лежала на краю платформы. Ее детский припухший рот был полуоткрыт, а глаза, широко распахнутые, смотрели, остекленев, в небо. Было как-то до жути тихо. Жесткий комок подступил к горлу, сердце защемило. Я стоял в оцепенении и никак не мог осознать, что уже никогда это детское чистое лицо не озарится приветливой, идущей от самого сердца улыбкой и никогда не раздастся ее звонкий, как колокольчик, голосок.
В Киеве у нас была небольшая остановка. Я решил немного посмотреть этот старинный город, в котором никогда не был раньше. Киев лежал в руинах. Знаменитый Крещатик - гордость киевлян - представлял собой огромную галерею развалин. Всюду виднелись предохранительные щитки с надписями: «Мины!», «Минный карантин 40 суток». На улицах валялись немецкие каски, патронные гильзы. Ветер гнал обрывки фашистских газет. На стенах кое-где еще оставались зловещие приказы военного коменданта. Но в городе уже восстанавливалась нормальная жизнь. Киевляне разбирали развалины, расчищали дороги. Всюду сновали саперы.
За Киевом мы уже могли отчетливо слышать отдаленный гром орудий. Он то нарастал, то утихал. На нашем пути лежала Правобережная Украина.
И вот наш отряд идет по опаленной войной, поруганной захватчиками, но не покоренной ими Украине. Всюду пепелища сожженных деревень и сел, всюду опустошение и людское страдание. Подобно страшным чудовищам, застыли на полях, опустив хоботы своих орудий, «тигры» и «фердинанды». Порой откуда-то из развалин вылезают уцелевшие женщины и дети. Мы даем им хлеб, сахар. Женщины плачут, целуют нас.
Мы идем по территории, освобожденной от немецко-фашистских захватчиков. Оккупанты под сокрушительными ударами нашей Красной Армии откатились далеко на запад, но война еще здесь не кончилась. В отдельных районах Правобережной Украины действуют банды бандеровцев, созданные и вскормленные фашистской разведкой. Снова вытащен пресловутый петлюровский лозунг: «Хай живе самостийна Украина». Снова звучит песня «Ще не вмерла Украина». Снова льется кровь украинских патриотов, снова дым пожарищ застилает синеву неба.
Бандеровские изуверы по своей жестокости ничуть не уступали, своим фашистским хозяевам, учиняя гнусные злодеяния. Они стремились кровавым террором запугать советских людей.
Однажды, холодным морозным утром, когда ветер уныло свистел в оголенных ветвях и колючая поземка обжигала наши лица, мы подошли к тихому хуторку. Было это в Ровенской области. В утренней тишине отчетливо был слышен протяжный вой собаки, и какая-то безысходная тоска слышалась в этом отчаянном вое. Осторожно, с разных сторон, с автоматами наизготовку, мы вошли в хутор, и то, что увидели там, заледенило наши сердца. У каждой хаты лежали мертвые жители. Они все были порублены топорами. У многих были отсечены головы. Эти оборотни не пощадили даже самых малых детей. На мазанках было намалевано смолой «Хай живе самостийна Украина» и «Слава героям! Слава героям!» - бандеровское приветствие. До какой изощренной наглости надо было дойти, чтобы придумать такое приветствие. На наш хорошо вооруженный отряд эти «герои» напасть не решались, но крались за нами, подобно стае голодных, трусливых шакалов. Иногда постреливали издалека. Ребята просили разрешения у командира проучить бандитов. Командир держал отряд в боевой готовности на случай нападения, но отклоняться от маршрута рейда запрещал. У отряда было особое задание.
Всякое встречалось на нашем пути. Были моменты, когда кровь застывала в жилах, но случались и курьезы. Как-то остановился наш отряд в большой украинской деревне, которая называлась, кажется, Люхча. Нас разместили по хатам. На окраинах деревни выставили часовых. Командир отряда строго предупредил:
Тогда я, как и мои безусые сверстники, оказался свидетелем и участником грандиозного сражения, название которому – Курская дуга. В тот суровый 1943 год, 8 июля, по распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования наша 5-я гвардейская армия перешла из резервного (Степного) фронта в Воронежский и заняла оборону на линии реки Псел.Путь наш лежал на Прохоровку. 12 июля здесь и принял я свое боевое крещение. Не утихая, шесть дней длились бои. Гитлеровцам удалось вклиниться в глубь нашей обороны. Фашистская пехота, поддерживаемая лавиной танков и самоходных орудий, пыталась через Обоянь прорваться к Курску.
Вадим Германович Рихтер родился в 1924 году в Костроме. Трудовую деятельность начал в 1941 году в Ярэнерго, электриком. К началу войны Вадиму было всего 17 лет и он, как большинство молодежи тех лет рвался воевать и особенно хотел попасть в ряды партизан. Летом 1942 года его мечта осуществилась. Его вызвали в военкомат и направили на обучение в группе подготовки радистов. После обучения всех направили в Москву, в «Отдельную бригаду особого назначения». «Бригада эта была необычной - написал позднее в своей книге Вадим Германович, - в этой бригаде формировались десантные группы для засылки в тыл противника.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.