Особое задание - [8]

…В Зеленом, когда шли на рекогносцировку, мне очень хотелось поделиться с офицерами впечатлениями об атаке. Но все они молчаливы и сосредоточенны. Только Титский взглянул в глаза, улыбнулся и подмигнул. Значит, доволен. Действуй мы неправильно – обязательно выговорил бы. Задачу он нам объяснил в деталях.

Атака – в 7.00. Исходные позиции – в лощине, в полукилометре от берега. Занять к 6.40. Реку форсируем во время короткого огневого налета нашей артиллерии на позиции противника. Указал броды. С выходом на правый берег боевой порядок – линия. Направление – на деревню Спасово. Сигнал атаки по радио – «Волна».

Ротный хорошо сделал, что вместе с командирами взводов взял на рекогносцировку командиров головных танков и механиков-водителей. Мы с Безугловым проползли почти до уреза воды. Ширина реки метров сорок, глубина брода более полуметра. Я рассказал водителю о случае на Ворскле, он спокойно улыбнулся: «Не бойся, командир, все коврики в танке будут сухие». Я знаю: это не пустая похвальба. Видел его в бою. Классно работает…

На исходные позиции вышли вовремя. Забрезжил серый, мутный рассвет. Гитлеровцы бросали осветительные ракеты, но в поднявшемся от реки тумане это, скорее, мешало видеть. Так что мы сосредоточились для атаки незамеченными…

Внезапно дрогнули земля и воздух, над головой зашелестели снаряды, и стена разрывов взметнулась на правом берегу Ингульца. Почти одновременно – сигнал «Заводи!». Лощину заволокло дымом из выхлопных труб танков. Ловлю в наушниках слово «Волна».

В зеркале реки мечутся отражения разрывов. Танк ровно и сильно режет воду скошенной грудью. На противоположном берегу Безуглов прибавляет газ – стремительно идем на разрывы своих снарядов. Стена бушующего огня и стали совсем рядом. Однако такое чувство, что свои не могут поразить. Огневой вал внезапно отпрянул, вспышки разрывов из сумерек выхватывают мечущиеся фигуры. Бьем по ним из пулеметов – и вперед, вперед!…

Светает. Рассеивается туман. Видно Спасово. С окраин села зло хлещут пулеметы и противотанковые орудия. Их нащупывает наша артиллерия. Мы присоединяемся к ней, но огонь врага не ослабевает. С поразительной отчетливостью запоминаю каждую огневую точку, почти безошибочно угадываю время вражеского выстрела. Ни с чем не сравнимо это длящееся лишь мгновение жуткое ожидание удара, за которым следует вспышка торжества: «Промазал, гад!» Немцы явно нервничают. Однако и нам не просто «доставать» закопанные в землю вражеские орудия.

Командир приказывает роте по радио: «Обойти и атаковать Спасово с юга». На полном ходу ведя огонь, врываемся в село и выходим на его западную окраину. Что значит маневр! Рядом становится танк соседней роты. В люке по пояс – командир. Совсем молодой, в черной блестящей куртке, на голове шлем с ларингофонами. Он доволен: захватил радиостанцию. Два фашиста подняли руки, а радистка-немка застрелилась. Жаль, не знаю немецкого языка, а то спросил бы у гитлеровцев, какие новости.

– Новости у немецких связистов действительно были, – сказал генерал Рязанский. – Важные новости и, прямо скажем, неприятные для полка, бригады и всего нашего корпуса. Фашисты только что приняли радиограмму о подходе крупных танковых сил, брошенных на помощь их пехотной дивизии, доживавшей последние часы. Но докладывать об этой радиограмме немецким радистам пришлось не своим, а нашим офицерам. Разница, конечно, существенная. Части корпуса, продолжая наступление, готовились отразить контрудар.

…Туман совсем рассеялся. Сквозь облака часто просвечивает солнце. Полковая разведка ушла в направлении Ново-Петровки, мы движемся следом в предбоевом порядке. Титский, указывая на группу точек на горизонте, кричит по радио: «Мессеры!» Захлопнуты люки. «Мессеры» снизились и ударили по танкам из малокалиберных пушек. На нашем пути вспыхнула серия оранжевых султанов – сигнальные дымшашки.

Титский кричит: «Жди «юнкерсов».

Они застигли нас близ Ново-Петровки. Десятка два самолетов, поблескивая плоскостями, построились в круг и начали бомбометание с пикирования. Безуглов ведет машину галсами – это намного уменьшает вероятность прямого попадания авиабомбы в танк. Командир роты повторяет прежний маневр: обходим село с юга и наносим удар по его западной окраине. Обстановка необычная. Нас атакуют с воздуха, мы атакуем врага на земле. От разрывов авиабомб танк резко вздрагивает всем своим железным телом, продолжая стремительно идти вперед. Огонь ведем непрерывно. Село все ближе и ближе. Сотня метров до крайних домов… полсотни… Страшенный толчок – и танк занесло в сторону. Повернув башню, стреляем по убегающим фашистам. Безуглов выскочил наружу, докладывает: «Разбиты ленивец и ведущее колесо…»

«Юнкерсы» ушли. Рота заняла Ново-Петровку. Узнаем, что сильно повреждена машина лейтенанта Бурова и сам он тяжело ранен. Будто впервые, осматриваем свой танк. На броне множество вмятин от крупных и мелких осколков авиабомб. Следов от артиллерийских снарядов нет. Пока нет… Если заменить ленивец и ведущее колесо, танк будет в порядке. Титский сказал: «Сейчас подойдет танк второго взвода и отбуксирует тебя в сад. Узнаешь, где машина Бурова, и, если она действительно здорово разбита, снимешь с нее ленивец и ведущее колесо. Может, летучка подойдет – поможет. Я буду во втором взводе…»