Особое задание - [26]
Похоже, девушка поняла, что сболтнула что-то не то.
— Все, больше я ничего не скажу, никого не выдам.
Я пододвинул девушке папиросную пачку.
— Курите. — Подождав, пока девушка закурит, равнодушно сказал: — Не волнуйтесь, нам больше от вас ничего не нужно. Вы назвали имя своего лидера, теперь будем допрашивать его. Только, не обессудьте, вашего дядю Сашу мы будем расспрашивать более строго, нежели вас.
Софья Ананьевская застыла, забыв о дымящейся папиросе.
— Вы собираетесь его пытать?! Это же аморально!
— Аморально? — сделал я удивленный вид. — Вы собирались убить товарища Ленина в людном месте, где было бы множество жертв. Если положить на чашу весов жизнь и здоровье одного человека, а на другую — жизнь десятков людей, при чем же здесь аморальность?
Софья нервно ломала спички, пытаясь поджечь папиросу. Пришлось прийти ей на помощь. Затушив спичку и бросив в пепельницу, я сказал:
— А знаете, Софья Николаевна, вы правы. Мы не станем пытать товарища Лосева. Пока еще товарища, — подчеркнул я. — Если мы начнем применять пытки, то чем же мы лучше вас? Нет, девушка, пытать мы его не станем. Мы станем водить его на все расстрелы и говорить — вот, смотрите, товарищ Лосев, это ваших рук дело!
Почему расстрелы дело рук товарища Лосева, девушка уточнять не стала. Взяв еще одну папиросу, сказала:
— Записывайте.
[1] Кондратьев Александр. Жалоба сатирессы.
[2] Пародию написал Виктор Поляков, друг Блока.
Глава 9. Дурак — хуже провокатора!
«А жизнь-то налаживается!», — чуть не сказал я, когда хозяйка подала на завтрак гречневую кашу с маслом. Но вслух говорить не стал, из боязни сглазить.
Мне повезло с квартирной хозяйкой. Галина Витальевна Ергина — вдова, и ее судьба чем-то типична для женщин Архангельска, чья жизнь неразрывно связана с морем. Муж — Борис Пантелеймонович, был капитаном лесовоза, ходившим в Швецию и Норвегию. Все складывалось благополучно, приличный достаток, свой дом, разве что Бог детей не дал, потому всю любовь супруги вкладывали в племянника — сына сестры Бориса Пантелеймоновича. И, как водится, все случилось «вдруг». Уже на обратном пути из Бергена, загрузившись каким-то грузом, судно попало в шторм. Вся команда оказалась на дне, а судовладелец, получивший свою страховку и за корабль, и за груз, не захотел выплачивать пенсию вдовам погибшим — мол, капитан и команда сами виноваты, что пошли в шторм. Уже адвокаты, нанятые вскладчину, готовились начать очередной процесс, как грянула Первая мировая, потом революция и всем стало не до таких мелочей, как гибель какого-то лесовоза, тем более что судовладелец в семнадцатом году утек не то в Швецию, не то в Норвегию. Хотел еще и корабли с собой забрать, но не позволил рабочий контроль.
Галина Витальевна, обнаружив, что сбережений надолго не хватит, пыталась устроиться на какую-нибудь работу, да кто возьмет? Вот и приходилось сдавать две комнаты из имевшихся трех, но в последнее время квартирантов не находилось, потому что потенциальные квартиросъемщики жили либо в казармах, либо предпочитали пускаться в бега, чтобы не попасть в загребущие лапы Военного отдела правительства Северной области.
Молодой парень, получивший отсрочку от службы, непьющий и некурящий, стал настоящей находкой. А когда я пошел на дежурство, заменив племянника квартирной хозяйки, мой авторитет стремительно вырос. А уж когда починил расхлябанную дверь, подправил порог и перекрыл трещину в оконном стекле вырезанным осколком, то уже прочно занял место в ее сердце. В свою очередь, она сама меня зарегистрировала в квартальном комитете, дала мне самую лестную характеристику, тем самым упрочив мое положение в обществе.
Галина Витальевна даже начала прихорашиваться и принаряжаться при моем возвращении домой. Но не исключено, что могло и показаться, потому что хозяйка уже не один раз подчеркивала разницу в возрасте. Впрочем, меня бы вполне устроил такой вариант, чтобы квартирная хозяйка стала любовницей. Сорок лет по меркам тысяча девятьсот девятнадцатого года — это не сорок лет две тысячи девятнадцатого, но все равно, не так уж и много. Да и вообще, полезно для дела. Тем паче, что я человек свободный. Ну, пока свободный.
На службе тоже не особенно донимали. Мои «дедушки» — директор и два библиотекаря регулярно приходили пить чай в закуточек, гордо именуемый «переплетной мастерской» и даже не гнушались компанией пролетария, то есть меня.
Я до сих пор не привык к некоторым вещам. Например, что профессия библиотекарь была когда-то мужской. Нет, читал, конечно, что братья Гримм служили в библиотеке, но расценивал это как некую синекуру, созданную августейшими покровителями для талантливых молодых людей. Допускаю, что где-то в моей России и есть библиотекари-мужчины, но лично с такими не встречался.
Иногда библиотекари пытались заниматься моим воспитанием и образованием. Стыдили, что я не изучаю древнегреческий и латынь, плохо осваиваю английский язык, не желаю вникать в систему каталогизации и, вообще, не выражаю интереса к библиотечному делу.
Со старичками я предпочитал не спорить. Соглашался, что плохо образован, обещал исправиться и даже поступить в университет. И обязательно прочитать «Историю о городе Архангельском» Василия Крестинина.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
Много лет назад граф д’ Арто стал «псом войны» Артаксом. Дорога привела его в волшебную страну, где он нашел дом и любимую девушку. Но свадьба опять откладывается, потому что Артакс не может отказаться исполнить просьбу правителя — отыскать пропавшего сына. И бывшему наемнику придется вернуться туда, где его когда-то предали.
Артакс, наконец-то устав от приключений, решил отыскать себе место, где можно наконец отдохнуть. Здесь никого не удивляет, что богомолы пребывают ростовщиками, гномы варят сыр, а шойзели строят мосты. Здесь Артакс встретил любимую женщину. Но прежде, чем будет сыграна свадьба, бывшему наемнику придется раскрыть тайну гибели отца своей невесты, а заодно и снять проклятие с Черного леса.
Он победил целую армию, отстоял город и нажил множество врагов. Его предали люди, за жизни которых он сражался.Потом он стал каторжником. А еще чуть позже его объявили беглым каторжником.Хотя кое-кто до сих пор считает его лучшим наемником этого мира, «псом войны» Артаксом. Или — Юджином-Эндрю д'Арто, принцем крови и наследником королевского рода.Он умеет убивать и выживать, умеет сражаться сам и заставит воевать других.Не умеет он только одного — нарушать однажды данное слово.
Солдат всегда мечтает стать генералом, оруженосец — рыцарем, а принц — королем. Но из любого правила бывают исключения.Двадцать лет назад юный граф д'Арто просто не вернулся домой. А в отряде «псов войны» появился наемник Артакс. Он служил под знаменами всех королей, сидел в осадах и защищал города, пережил почти всех своих врагов и давно стал легендой. Его трудно убить. Еще труднее — обмануть.Но даже опытного наемника можно предать…
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Попаданцы бывают разные… Но авторы, в основном, любят сильных телом и духом героев, способных пройти через огонь, воду и медные трубы и переделать мир согласно своей воле. А что, если вы не такой?.. но вас угораздило попасть в прошлое, скажем, на пирушку к викингам или в гости к ацтекам, а, может, даже, на фронт второй мировой? Главное не суетиться и с надеждой ждать помощи! Поскольку МЫ — те, кто стоит на страже времени, вас обязательно найдём и поможем! Во всяком случае, попытаемся… Но даже нас иногда терзают сомнения, а верно ли мы поступаем, охраняя нашу реальность и изначальна ли она, ведь кто-то уже мог изменить её до нас?! Хотя, нельзя исключать и тот факт, что и мы тоже можем накосячить:)
Изящная альтернативная история на тему — что было бы, если бы великий русский писатель Антон Павлович Чехов не умер в 1904 году, а жил бы еще целых сорок лет.Как бы он принял революцию, большевиков, и Ленина? Какое влияние бы оказывал на умы и стремления своих современников?Примечание:Первая половина повести — отредактированные фрагменты эссе Сомерсета Моэма «Искусство рассказа».Впоследствии «Второе июля...» стало эпилогом романа «Эфиоп».
Ранний рассказ Василия Звягинцева. Позднее «Уик-энд на берегу» Звягинцев включил практически без изменений как небольшую историю в роман «Андреевское братство».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Приключения Владимира Аксенова не закончились. Но теперь он уже не рядовой чекист-разведчик, а почти всемогущий начальник Архангельского ЧК, да еще и Председатель правительственной комиссии.
Наш современник попадает в 1918 год. Волею обстоятельств ему приходится стать сотрудником губернского ЧК.
Владимир Аксенов отправлен в концлагерь на остров Мудьюг. Станет ли он дожидаться освобождения или нет?
Товарищ Аксенов рассчитывал, что пробудет в Советской России не больше недели. Отчитается перед Политбюро и обратно. В Париже много дел. Укрепить резидентуру, вывести оставшиеся миллионы гр. Игнатьева, а потом с чистой совестью сдать дела преемнику. Но ему приходится задержаться.