Особое задание - [87]

Пакандл на минуту умолк, мельком взглянул на жену, как бы ожидая от нее поддержки. Мария придвинула свой стул ближе, положила руку на плечо мужа.

— Так вот, — продолжал Пакандл, — во время первой мировой войны я был мобилизован в австрийскую армию и отправлен на русский фронт. Там постарался поскорей попасть в плен к русским. И вскоре заболел тифом. Очутился в Могилеве в госпитале, организованном русскими для военнопленных. Болезнь переносил тяжело. Несколько суток метался в бреду. Однажды, когда ко мне на минуту вернулось сознание, я увидел склонившегося надо мной русского врача. Он внимательно слушал мой пульс. Заметив, что я открыл глаза, врач спросил меня по-немецки, как я себя чувствую. Он, очевидно, принимал меня за австрийца. Я поблагодарил и сказал, что я не австриец, а чех. «Не бойся, — сказал врач, — я не дам тебе умереть». И действительно, он не дал мне умереть. Часто приходил ко мне, приносил лекарства, а главное, своими сердечными беседами вновь вдохнул в меня желание бороться за жизнь, и я выжил. Память, ослабленная болезнью, не сохранила для меня имя русского доктора. Это мучило меня всю жизнь. — Пакандл вздохнул и снова помолчал некоторое время. — Два года назад, выйдя на пенсию, мы решили с женой поселиться в Хоцени. Здесь слышали много рассказов о вас. Невольно сравнивал вас с тем русским врачом в Могилеве. Русские всегда приходили на помощь чехам, несли им жизнь и свободу. Поэтому в память о сохранившем мне жизнь русском враче, в знак глубокого уважения к русским мы с женой просим принять в подарок этот хрустальный сервиз. Знайте, что любовь чехов к советским людям так же чиста, как это г старинный чешский хрусталь! — взволнованно закончил Пакандл, раскрывая чемоданчик…

Районный комитет партии в городе Усти над Орлицей и городской Национальный комитет пригласили нас побывать на фабриках и заводах, в школах и воинских частях, выступить на митингах и собраниях.

На митингах выступающие взволнованно говорили о том, что чехословацкие рабочие, как и весь народ, видят в советском народе своего брата, надежного друга и товарища.

Собрания часто превращались в задушевные беседы.

Директор завода «Перла» в Хоцени Мирослав Кубичек сказал: «Мы все хорошо помним 1938 год. Когда над нашей страной нависла угроза гитлеровской оккупации, лишь Советский Союз протянул нам руку братской помощи. Но тогда враждебное народу правительство отказалось ее принять.

Не только мы, и будущие поколения никогда не забудут, что своим освобождением от гитлеровской оккупации мы обязаны великому советскому народу. Чехословацкий народ помнит также и никогда не забудет того, как в 1947 году Советский Союз помогал нам продовольствием, хотя в то время он не не залечил свои раны, нанесенные войной…»

Побывали мы и на заводе «Орличан» — бывшем авиационном заводе капиталиста Мраза. Завод «Орличан» выполняет сейчас крупный заказ нашей страны — выпускает автомобили-рефрижераторы.

С аэродрома, на котором в ночь на 1 мая 1945 года погиб Саша Богданов, мы поднялись на самолете и долго летали над теми местами, где двадцать лет назад действовал наш отряд.

Побывали мы и во многих прекрасных городах Чехословакии. В Праге, после посещения дворца Президента Республики, осмотрели Градчаны и другие достопримечательности столицы.

А потом чехословацкие товарищи предоставили возможность осмотреть бывшую гестаповскую тюрьму Панкрац. С глубоким волнением Дмитрий Васильевич Пичкарь входил в камеру № 122, где он прожил несколько кошмарных дней в самом конце войны. Вот камера № 267, где Юлиус Фучик тайно от своих истязателей написал на клочке бумаги знаменитый «Репортаж с петлей на шее».

А вот в мрачной просторной комнате стоит на цементном полу страшное химерное сооружение — та самая гильотина, при помощи которой гитлеровцы рубили головы своим жертвам. Рядом — гора полуистлевших рубашек из бумаги и штабель длинных плоских ящиков, куда палачи складывали тела казненных.

Запас ящиков и рубашек фашисты не успели использовать. Не успели! А использовали бы полностью, опоздай Красная Армия еще на несколько дней.

Все это уже музейные экспонаты, но они со страшной болью воскрешают в памяти воспоминания о годах кошмара и произвола. Они напоминают о том, что фашизм жив, он поднимает голову, надеется, что придет время, когда все можно будет начать сначала.

Об этом же напоминает и большая мраморная плита, укрепленная на здании «Печкарни» — бывшей резиденции пражского гестапо. На ней высечены дошедшие до нас из застенков гестапо предостерегающие слова Юлиуса Фучика:

«Люди, я любил вас! Будьте бдительны!»