Особое задание для вора - [2]
«Нелепая смерть какая-то — быть убитым собаками» — подумал он, вглядываясь в черную звериную морду преследователя. Тот что-то говорил, но Рэй все еще не мог ничего слышать. Рядом возник второй преследователь, а между его руками уже вовсю разгоралась зеленовато-желтая сфера. Губы шакалоголового продолжали шептать заклинания.
Изыматель душ. Когда-то вор уже слышал об этом наказании, и знал, что оно было самым жестоким из всех. Каратель буквально отделял душу человека от его телесной оболочки и всасывал в себя. Так он мог еще несколько часов отдавать приказы живому трупу, не давая тому умереть. Тело беспрекословно слушалось, даже не понимая, что сердце уже не бьется. Идеальный солдат, идеальный шпион, идеальный убийца.
Тем временем душа мучилась, медленно пожираемая «хозяином».
И вот теперь он на собственной шкуре испытает это на себе.
Охранник, державший его, что-то сказал и с оскалом повернулся к соплеменнику. Тот растянул пасть в подобии улыбки и напряг руки.
«Сейчас все закончится» — понял Рэй, и зажмурил глаза. Вдруг что-то опалило его бедро, и мужчина понял, что у него есть кинжал. Он не помнил, откуда он и кому принадлежит, но точно знал, что это лезвие не промажет. Резким движением он достал его из-за пояса и почти вслепую ударил в грудь одного из нападавших. Удар вышел смазанным, но оставил после себя глубокую рану. В замешательстве шакалоголовый отпустил его, и Рэй не раздумывая бросился к зияющей дыре канала. Удар в спину был сильным, и мужчина истошно закричал, не услышав, однако, собственного голоса. Казалось, с него одновременно живьем снимают кожу, четвертуют и вынимают внутренности.
Непонятная вспышка вдруг разорвала его контакт с мучителем, и оглушенный Рэй проскочил под металлическими прутьями. Свалившись в реку, он почувствовал, как тьма, подобно глубоким водам Даркмора, затопила и его сознание. Последнее, что он услышал, была фраза одного из охранников «Мы упустили его! Ну ничего — он не жилец, а анх мы найдем».
Почти все дети Баркзаара были беспризорниками. Кончено, у них были родители и даже дом, но фактически никто за ними не следил. Семилетняя Эмили не была исключением — ее мать нередко с рассвета и до самого заката работала в одной из пекарен города. Платили немного, но зато у них всегда была пища на столе и крыша над головой.
Наспех позавтракав оставленными мамой булочками и сыром, девочка выбежала на улицу, где ее уже ждали приятели. Любимой игрушкой мальчишек был самодельный мяч, скатанный из множества тряпок, упакованных в круглый кожаный мешок. Его кидали, пинали, и даже перебрасывали через невысокий забор у заброшенной лавки ювелира. Удивительно, но «свое» место находилось для каждого.
Эмили любила возиться с мячом, но в сухую погоду, а не такую, как сегодня. После дождя везде было мокро и грязно, так что остаться чистой шансов не было. А ведь вечером придется мыться холодной водой и самой стирать вещи, чтобы этим не занималась мама. Так что девочка сначала с неохотой выслушала предложение мальчишек, хотя уже спустя полчаса напрочь забыла обо всем. Больше всего малышка испугалась, когда грязный мяч врезался ей в голову. По лицу, к счастью, он попал лишь вскользь, оставив грязь на щеке и подбородке.
— Мелкая, ты как? — быстро подбежал к Эмми 14-летний Оуэн и взволнованно оглядел подругу.
— Жить буду, — хватаясь за его вытянутую вперед руку, сказала девочка. Ей, конечно, было обидно и больно, но не настолько, чтобы заплакать.
— Отлично. Ты вся в грязи, может, пойдешь умоешься?
— Да, — проведя рукой по испачканному лицу, согласилась девочка. — Скоро вернусь. — Сказав это, она направилась вниз, к берегу Даркмора.
Эмили быстро сполоснула руки в мутноватой воде и оглянулась на друзей — мальчишки уже весело переговаривались в ожидании подруги. Все уже порядком проголодались и теперь решали, что делать — идти домой и потом встретится, или же выклянчить у старого торговца пару подпорченных фруктов.
Тихий стон напугал ее, и девочка испуганно оглянулась, но ничего не увидела. Звук повторился, и Эмми осторожно направилась вдоль реки к ближайшим камышам. В их глубине, наполовину выбравшись на песчаный берег, лежал мужчина. Под его животом расплылось огромное пятно. Не стоило и гадать, что это было — каждый ребенок торгового города знал, как выглядит кровь. А, значит, дело плохо.
Раненый человек снова застонал, слабо пошевелив рукой, прочертив пальцами борозды в песке. Видимо, даже в почти бессознательном состоянии он старался выбраться на берег.
Эмми взволнованно оглянулась на друзей. Что ей делать? Самой даже если очень захочет, она не сможет ему помочь.
— Эй, что с тобой? — спросила девочка, но ответа не последовало. — Эй… — еще раз повторила она, сделав шаг к мужчине. Тот никак не отреагировал — видимо, сознание окончательно покинуло его. Эмили опустилась на колени возле головы человека и осторожно положила руку на его шею. Мама говорит, что только у мертвых людей нет пульса. У остальных же он есть, даже если плохо прощупывается, как, например, у огров и других толстокожих рас.
Под пальцами девочка почувствовала слабое биение и с облегчением вздохнула. Значит, он все же жив. Но что теперь? Позвать взрослых? Нет, не подходит — они отмахнутся от чужой проблемы, даже если она будет ценою в чью-то жизнь. Даже ее мама была такой, подумала Эмми.
И надо же так вляпаться! Ладно, глупо повелась на спор, но что из этого получилось?! Как можно случайно помешать завоеванию родной страны? А потом попасть в закрытую магическую академию отступников?! Да еще перейти дорогу главной ведьме Ашхема?! Ну уж нет, это слишком для любого мага! Особенно, если ты — одна из самых слабых гел во всем Крусе! Хорошо хоть, что любимый дракон остался рядом. Может, хоть он поможет выжить?…
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?
Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов.
Не в добрый час столкнулись рассказчик и его друг Серега Трехтонник с какой-то городской сумасшедшей… которая оказалась ищейкой Старьбога.
Он отчаянно не хочет верить в пророчество, говорящее, что Она предназначена ему судьбой, его истинная пара. Она отчаянно в Него влюблена, но страшится той опасности, что таится в Его волчьих глазах.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.