Особое мнение - [5]

— Так знаете или нет? — чуть построже повторил вопрос Бармин.

— Да, — тихо ответила Настя, не поднимая головы и не вкладывая в это «да» почти никакой интонации.

— И давно вы знакомы?

— Нет.

— А точнее?

— …

— Когда вы познакомились?

— …

— Вы что же, не хотите мне отвечать? — Бармин чувствовал себя скверно. К таким разговорам он еще не привык и хотел закончить его как можно быстрее.

— Зачем вы меня об этом спрашиваете? — Настя подняла голову и посмотрела Бармину прямо в глаза. Вопрос этот его возмутил. Возмутила и прямота Настиного взгляда.

— А затем, Зубова, — твердо ответил Петр Бармин, — что вчера ко мне приходила жена Кудрявцева. Теперь вы понимаете — зачем?

— Нет.

Он растерялся. Он не ожидал такого ответа. И он опять не знал, как вести разговор дальше.

— Она сказала, что вы, Зубова, отбиваете у нее мужа.

— …

— Это правда?

— Не знаю, — бесцветным голосом ответила Настя.

— Да вы понимаете, что творите?! — взорвался наконец Бармин. — Вы, студентка нашего института, разбиваете семью! Вы что же, не понимаете этого?

— …

— Не понимаете?

Настя поднялась, как-то странно посмотрела на него и вышла из кабинета.

— Вернитесь! — Бармин прокричал, когда дверь уже закрылась за ней.

Через неделю было общее комсомольское собрание института. Петр Бармин выступал, говорил горячо и гневно. Говорил долго и искренне. Он понимал, что урок Насти Зубовой должен послужить добру, должен предупредить, предостеречь других от опрометчивых поступков. В первом ряду сидела женщина в сиреневом платье и с благодарностью смотрела на него.

Общее собрание большинством голосов решило: за аморальное поведение Настю Зубову из института исключить…

5

У кинотеатра они разделились на три группы, и каждая из групп пошла своим маршрутом. Настя Зубова и Вера Леднева направились к Амурскому бульвару. Вечер еще только начинался: солнце красно багровело над сопками, на улицах было шумно и многолюдно, хлопали двери магазинов, взвизгивали тормозные колодки автомашин, воздух пах бензином и остывающим к вечеру асфальтом. Именно в эти часы вспоминался Насте дом, река, подвесной мост, горы, тайга, все, что с детства окружало ее. Вспоминалась отцовская пасека, деловитое гудение пчел, сам отец с дымокуром в руках, липовая роща и еще тысяча самых различных мелочей, которые она раньше умудрялась не замечать.

Они вышли на Амурский бульвар. Вера предложила:

— Присядем?

— Давай.

Выбрав скамейку поукромней, подруги сели и принялись наблюдать за прохожими. Время за этим занятием бежало незаметно, и они лишь изредка обменивались репликами:

— Смотри, где-то тетка яблоки урвала.

— Этот к ночи насосется.

— Еще ходить толком не научилась, а уже туфли на высоком нацепила.

Потом напротив них сел мужчина в полувоенной форме. Настя сразу и не поняла, чем он привлек ее внимание: или этой странной полувоенной формой, или тем, что был, кажется, навеселе и с каким-то добродушным удивлением посмотрел на них. Но ее почему-то тянуло еще и еще раз взглянуть на этого мужчину, и она поглядывала на него украдкой, пока Вера не сказала:

— Пошли, Настя, проверим участок.

Они поднялись и медленно побрели по бульвару, и Настя не выдержала, оглянулась — мужчина провожал их взглядом.

— Странный какой-то, — сказала Настя.

— Кто?

— А этот, что напротив сел.

— Пьяница.

— С чего ты взяла? — Насте не хотелось, чтобы это было так.

— Так пьяный ведь. Не видела?

— Ну, мало ли…

Они прошли по бульвару, постояли над Амуром, невольно залюбовавшись его гладью, далекими сигнальными огоньками теплоходов, и двинулись назад. А до конца дежурства оставалось еще два часа.

Уже издалека она заметила его и невольно укоротила шаг. Было чувство, что ждет он ее. Откуда такое чувство взялось? Бог его знает. Откуда-то взялось. И она не ошиблась.

— Девушки, вы студентки? — спросил не совсем твердым голосом мужчина, как только они поравнялись с ним.

— А вам-то что? — с вызовом ответила Вера.

— Да ничего, — мужчина смутился. — Я тоже студент.

— Что-то поздновато вы в студентах ходите.

— Заочник я. А поздновато — так получилось. Посидели бы со мной?

— С какой это стати? — Вера насмешливо прищурилась.

— А без «стати» нельзя? Просто так? — Это он уже говорил ей, Насте, и ее, Настю, просил рядом присесть. — Юбилей у меня, девчата, такой юбилей, что хоть вой. А повыть-то и не перед кем.

— Вот еще… — начала было Вера, но Настя дернула ее за руку и тихо прошептала:

— Посидим. Просит же человек.

— Так что же за юбилей у вас такой? — Вера недоверчиво покосилась на мужчину.

— Антоном меня зовут, — сказал он, — а юбилей… юбилей, девчата, у меня невеселый.

— А все же?

— Два года назад из авиации списали. Вот и весь юбилей. Теперь в Иркутске на охотоведа учусь. — Антон усмехнулся и добавил — Загулял вот, домой страшно идти. Может быть, вы защитите?

— От кого?

— Да это я так, — смутился вдруг Антон, — шутки ради.

— А почему вас списали? — это уже спросила Настя.

— Да как вам сказать? Побывал в аварии, кости помяло, не очень уж здорово, а комиссия прицепилась. Вот и все причины. У нас это делается просто. Впрочем, теперь уже не у нас. — Он задумался, повторил: — Не у нас.

— Летать страшно? — поинтересовалась Вера.