Особо опасный преступник - [68]

С практической точки зрения это означает, что если лишить организаторов террористических группировок временного резерва для их подготовки, то они лишаться большей части своего кадрового резерва. Другой вопрос, как это сделать. Ответ, очевидно, существует, и формы таких решений разнообразны. Но научный их поиск требует специального социально-политического заказа.

Из приведенных данных возрастного состава современных террористов следует и еще один вывод, непосредственно связанный с первым. То, что среди молодежи процентная составляющая осужденных за террористические преступления меньше, чем других преступников, на первый взгляд совершенно расходится с постоянно приводимыми в прессе и другой (в том числе научной) литературе фактами о молодежных группировках, осуществляющих погромы, избиения граждан на почве национальной или иной неприязни. Чем это можно объяснить? Возможно, тем, что в современной юридической практике в России пока наказывают в основном за действительно организованный терроризм. Аналогичные преступления против граждан (чаще всего хулиганствующего характера, совершаемые именно молодежью) реже расцениваются как террористические действия, что вызывает нашу негативную реакцию. Между тем погромные действия на почве национальной или иной ненависти не являются терроризмом, по уголовному закону - это экстремизм.

Однако следует заметить, что именно в среде этой полукриминальной молодежи могут подрастать будущие террористы. Таким образом, логично предположить, что формирование личности террориста проходит два возрастных этапа. На первом, молодежном, человек вовлекается в какое-либо, иногда вполне даже законное, протестное поведение, в подавляющем большинстве случаев связанное с возможностью (или реальностью) применения насилия при отстаивании определенных взглядов. На втором этапе уже более или менее зрелые граждане вовлекаются в террористическую деятельность, прежде всего на основе формирования той личностной установки, что у них нет и не может быть в жизни другого пути.

Косвенным подтверждением выводов, сделанных ранее, может служить и следующий факт. Виновные в террористических преступлениях имеют в основном одну судимость (71%), и только 29% имеют две и более (рис. 2). Согласно данным специальной переписи, одну судимость имеют 47% всех осужденных к лишению свободы, две и более - 53%. Итак, большинство осужденных за террористические преступления - это люди, которые впервые привлекаются к уголовной ответственности. Далеко не всех террористов можно отнести к общеуголовным преступникам.

Рис. 2. Процентное соотношение осужденных за террористические преступления, имеющих 1 судимость, 2 и более, в сравнении с общей выборкойосужденных по России

Террористы - это не только люди в среднем более зрелые, как показано, но и в тюрьму они попадают обычно не вновь, после ряда коротких и не очень коротких пребываний там, что характерно для "обычного" осужденного, а впервые. На наш взгляд, этот факт указывает на весьма существенное отличие личности террориста от обычного уголовника. Сам факт попадания в тюрьму не является для террориста "престижным", не входит в систему его ценностей.

Он не проходит свою преступную подготовку в местах лишения свободы. Его готовят исключительно на воле. В следственный изолятор он попадает сложившейся личностью, прекрасно понимая, что совершил. Отсюда и принципиальные различия в построении с ним там воспитательной работы. Если обычный уголовник готовится к тому, чтобы изменить свою жизнь в сторону правопослушного поведения, ему надо помочь вырваться из криминальной среды и адаптироваться в новой для него жизни на воле. Если и того и другого добиваться по-настоящему, то исправление практически гарантировано. Однако, на наш взгляд, это совершенно неприменимо к террористу. Выходя на волю, он попадает как раз в ту среду, где и сложился как террорист, поэтому ему адаптироваться не надо.

Если "обычного" осужденного свобода влечет как возможность "пожить по-людски" (в худшем случае хотя бы сколько-то), то для этнорелигиозного террориста освобождение означает возможность продолжить начатую борьбу, в том числе террористическими методами. "Обычный" преступник совершает преступление в силу дезадаптации в обществе. Террорист совершает преступление в силу, скорее, гиперадаптации (хотя и перевернутой, преступной) тоже в обществе. Маниакальная приверженность идеям торжества своей нации и (или) религии в немалой степени напоминает то, что стимулирует преступное поведение сексуальных маньяков. Не случайно один из террористов, осужденных к пожизненному лишению свободы и вошедших в выборку обследованных нами, назвал себя учеником Чикатило, коротая время в размышлениях о совершенствовании подобного образа жизни.

Однако при сходстве личностных стимуляций имеются существенные различия в характере самого преступления. В отличие от сексуально-маниакального

поведения террористическая деятельность предполагает групповой характер, хотя это, конечно, в большинстве случаев тщательно скрывается преступниками.

Известно, что преступление, совершаемое группой лиц (в соучастии), представляет большую общественную опасность, особенно такие его виды, как террористические. Сравнительный анализ совершения преступления в соучастии всех осужденных к лишению свободы с данными, полученными нами по выборке осужденных за террористические, позволяет определить специфику совершения преступлений участниками террористической деятельности (табл. 2 и рис. 3). Еще раз подчеркнем, что чаще всего осужденные скрывают факт соучастия, особенно это касается роли организатора.