Особняк у реки забвения - [8]

Она вошла в салон и окинула его взглядом. На сиденьях расположились шесть человек. Все они молча и хмуро смотрели на нее.

Она двинулась вперед. Микроавтобус тронулся с места, и, потеряв равновесие от рывка, она опустилась на сиденье рядом с грузным, угрюмым мужчиной.

– Добрый вечер, – поприветствовала она соседа.

– Здравствуйте, – отозвался тот, подозрительно прищурившись.

– Ирина Михайловна… – Она скосила глаза на бейджик и добавила: – Камнева. А вы?

– Волин, – нехотя ответил мужчина. – Игорь Иванович.

Он отвернулся к окну.

Микроавтобус еще раз подпрыгнул на кочке и покатил по грунтовой дороге в глубь черного леса.

8

Пиликанье монитора звучало уже не так тошнотворно.

– Хочу вас похвалить, Максим Петрович, – с улыбкой заговорил доктор. – Уже почти пять часов дышите самостоятельно.

– Где уж там самостоятельно, – недовольно пробурчал Максим. – Аппарат же.

– Все равно, после остановки сердца совсем неплохо. Продержитесь ночку, а утром я отправлю вас в терапию.

Максим закрыл глаза. Снова открыл.

– Я плохо помню, что со мной случилось, – тихо сказал он.

– У вас началась пневмония и поднялась температура. Организм был ослаблен борьбой за выживание. Мы кололи вам антибиотики. К сожалению, ваше сердце не выдержало нагрузки и остановилось. Но теперь все будет хорошо. Если не случится осложнений, завтра вынем у вас из горла дыхательную трубку. Кстати, вы молодчина, что не позволили сестре колоть вам обезболивающее.

Максим с трудом сглотнул слюну, глянул хмуро:

– Доктор, мне все это надоело. Реанимация, капельница, трубки… Долго мне еще терпеть?

Врач сдвинул брови.

– Ваш организм измотан. Сломанные кости срослись, от последствий травмы мы вас вылечили, но возможны осложнения. Вы молоды, вам всего тридцать лет. Теперь все зависит от вас.

– Что еще я должен сделать? – с тихим отчаянием спросил Максим. – Перерезать себе вены?

Доктор поправил пальцем очки и проговорил строгим голосом:

– Чтобы ваш организм смог мобилизовать резервы, нужно подвергнуть его стрессу. Иначе снова начнутся осложнения, которые в конечном итоге убьют вас.

– Стрессу? – Максим усмехнулся. – Хотите сказать, мне нужна еще одна авария?

Доктор покачал головой:

– Нет. Вам нужны сильные ощущения. Смена обстановки, новые лица… – Он пожал плечами. – Не знаю. Что-нибудь новое, неожиданное. Пусть даже это будет связано с психологической встряской. Только не травмы и не новые операции. Вы давно навещали родителей?

– В последний раз – года три назад.

– Поезжайте к ним.

– Это… слишком далеко.

– Ничего. Путешествие пойдет вам на пользу.

Максим усмехнулся и сказал:

– Сомневаюсь, что я смогу в ближайшее время сесть за руль.

– Поезжайте на поезде. Возьмите купейный билет. А лучше – в СВ. Чтобы мягкая полка, чистый столик и кондиционер. Поезжайте! Устройте себе приключение.

Несколько мгновений Максим раздумывал, затем хрипло проговорил:

– Хорошо. Я поеду к родителям. На поезде.

– Вот и отлично.

Максим сам не заметил, как взял с тумбочки эспандер и принялся мять его в пальцах. А заметив, усмехнулся и протянул его доктору:

– Держите, док. Эта безделушка спасла мне жизнь. Возможно, спасет кому-нибудь еще.

Целые сутки Максим маялся в поезде. Впрочем, «маялся» – слишком громко сказано. Вагон был вполне приличный.

В купе, помимо Максима, ехал пожилой преподаватель философии – человек молчаливый и самоуглубленный. Сосед почти не говорил, лишь пил чай – стакан за стаканом, – читал толстую книгу, делая карандашные пометки, и время от времени подолгу смотрел в окно задумчивым взглядом.

Максима это полностью устраивало. Он чувствовал себя не совсем уютно, когда незнакомые люди узнавали его. В такие моменты у Максима возникало дурацкое ощущение – словно у него амнезия, и он позабыл лица и имена окружающих людей, а те его прекрасно помнят.

Максим валялся на полке с карманным компьютером в руке, читал, слушал музыку или смотрел фильмы.

Когда он выбрался наконец из поезда, солнце уже закатывалось за горизонт и на город спускались сумерки. Впрочем, дорога для Максима не закончилась. Ему предстояло еще около получаса трястись в электричке до родного городка.

Перед тем как отправиться дальше, он выпил чашечку кофе с булочками, сидя в кафе, расположенном на первом этаже вокзала. Неторопливо попивая кофе, Максим размышлял о том, что больше помогло ему выжить: аппарат искусственного дыхания или желание вернуться и показать всем, что он еще жив и кое на что способен?

Как ни смешна и жалка злоба, но она помогает выжить, решил он, доедая последнюю булочку. Возможно, он действительно выжил лишь затем, чтобы что-то доказать. Но что? И кому? Над этим стоит поразмыслить.

В электричке было прохладно, и Максим поднял воротник пальто. Двигаясь на восток, все ближе и ближе к родному городку, Максим немного волновался. Отношения с отцом не клеились с тех пор, как Максиму исполнилось семнадцать, и он уехал из дома. Отец был архитектором и видел в Максиме продолжателя «семейного дела», когда сын объявил, что собирается поступать на актерский, объявил его дармоедом.

Отец уважал лишь ту работу, которая приносила видимые плоды и была очевидно полезна для людей. Все остальное он считал не важным, не нужным.