Зверь, ломая ветки, рухнул и покатился по склону на дно ложбины.
Наступила резкая, особенно после выстрелов, тишина, только тяжёлое дыхание вырывалось изо ртов охотников.
— Видели, как я его снял! — подбежал Женя. — В гон ему! раз! раз! Слышал, как пули в тело шли!..
— Как это ты завалил? — возмутился Сергей Олегович. — Я его в упор бил! Это моя пуля его взяла! Я же слышал, ты уже кончил палить, а он всё ломится! Я его и…
— Ладно вам спорить — примирительно улыбался Лёва. — Главное, взяли. Хотя мой выстрел и был последний… — всё же, не удержавшись, добавил он.
Подошёл Раймо, глянул в глубину ложбины, где в переплетённых ветвях лежало тело зверя. На него победоносно посмотрели: учись, мол, как зверя надо бить!..
— Всё же мой выстрел самый последний был… — подходя к остальным, скромно произнёс Кузьмич.
— Чего гадать, сейчас спустимся и проверим… — Лёва был невозмутим, чувствуя правду за собой.
— Завалили! Ну, орлы! — подбежал Семёнов. — Он на нас выходил, я кричу — стреляй! А генерал — бах! Выше! Снова — бах! Выше! Я уж сам палить начал! Он назад! Здоровый!.. — старшина поглядел вниз.
— Михалыч, и мимо? — удивился Кузьмич.
— Я за ним в последнее время замечаю — не бьёт он зверя… — скромно заметил Сергей Олегович. — Стрелять — стреляет, но просто так, из спортивного, как говорится, интереса…
Он замолчал, заметив, что к ним выходит Михалыч. Все неожиданно смолкли. Генерал посмотрел вниз на лежащего там зверя. Тоже помолчал.
— Ну, с охотой! — весело крикнул Лёва.
Кузьмич полез вниз. Остальные посыпались следом. Наверху остался стоять только Михалыч.
Лёва быстро соскользнул по мокрой земле и первым оказался рядом со зверем.
— Чей выстрел был последний?.. — через паузу спросил он.
Что-то, появившееся в его голосе, должно было насторожить остальных, но Сергей Олегович и Кузьмич почти одновременно ответили:
— Мой!
Правда, Кузьмич почти не договорил этого короткого слова, он уже был на месте и, когда увидел недвижимую тушу, сразу замолк.
Внизу, в переплетённых ломаных ветвях, лежала его корова.
Все какое-то время молча стояли перед ней.
— Вообще-то я стрелял первым… — робко заметил Сергей Олегович. — Потом ружьё стал перезаряжать…
На Кузьмича старались не смотреть. Тот присел на землю, достал мятую пачку папирос, мрачно закурил.
— Водки нет? — спросил егерь, глядя в пространство повлажневшими глазами.
Водки ни у кого, естественно, не было. И тут Раймо достал из кармана плоскую охотничью флягу и протянул её Кузьмичу. Тот пил водку, как воду. Все молчали.
— Кузьмич… — осторожно начал Семёнов, — ты же уже смирился с её потерей… Понимаю, бывает! Вот ведь как! Столько раз под смертью ходила — и на самолёте, и здесь вот… Достала судьба всё же! — отфилософствовал милиционер.
Кузьмич вздохнул, вскинул голову. Раймо показалось, что он плачет.
— Чего с ней делать теперь-то? — кивнул на корову Сергей Олегович. — Не бросать же её…
— Похороним… — предложил Соловейчик. — Надо её наверх вытянуть…
— Да в ней верных двести кило! — запротестовал Семёнов.
— Двести десять… — поправил Кузьмич.
— Здесь разрубим, — сказал Семёнов. — Лучшее возьмём, а остальное можно похоронить.
— Ты что!? — покрутил у виска Лёва, глазами показывая на Кузьмича.
Тот тупо смотрел в пространство, допивая флягу Раймо.
— Давай, разделывай!.. — наконец сказал Кузьмич, махнув рукой и вставая.
Раймо помог ему подняться по склону наверх.
— Разделывай! — посмотрел на Семёнова Лёва.
— Я не умею… — скромно признался сержант.
— Я не буду! — сказал Женя и побрёл наверх. — Противно…
— Ему, видите ли, противно! — закричал Сергей Олегович. — Бросать мясо здесь — глупо!
Михалыч смотрел, как внизу остаются только Лёва и Сергей Олегович.
Сергей Олегович постоял немного, собираясь с силами, затем решительно двинулся к корове. Достал нож, присел над нею.
— Откуда начинать надо? — спросил он Лёву.
— Рога сначала отпили… — посоветовал ему Соловейчик.
— Я же серьёзно! — обиделся Сергей Олегович. — Думаешь, мне это доставляет удовольствие? Но… разумнее, конечно, не бросать её здесь.
Лёва старался не смотреть, как тот склоняется над телом коровы.
— Лев! — выпрямился Сергей Олегович, — она ещё живая… я её ножом, а у неё бок и нога так… — он показал, как дрогнула у коровы нога.
— Это рефлексы, — объяснил Лёва. — Разделывай!
Сергей Олегович вздохнул и снова склонился над телом, как патологоанатом.
Лёва тем временем закурил, отвернувшись. Он сильно вздрогнул, когда рядом, за его спиной, раздался истошный крик. Было непонятно, кто это кричит — Сергей Олегович или корова…
Соловейчик быстро оглянулся. Корова бежала по склону, а Сергей Олегович лежал в грязи и орал благим матом. Корова на бегу, мычала.
— Она лягнула меня! — орал Сергей Олегович.
— Лови её! — первым опомнившись, закричал Лёва.
Все бросились за коровой, которая бодро взбиралась по склону. Скопом побежали за ней, голоса ловцов затихали вдали.
Раймо спустился вниз. Присел возле Сергея Олеговича, посмотрел на здоровенный синяк и опухшее от удара ухо.
— Вроде, переломов нет… — успокоил он по-английски пострадавшего, — сильный ушиб.
— Что ушиб, я и сам догадываюсь… — охнул Сергей Олегович. — Вся башка гудит. Контузило, наверное…
