Особенности национальной магии - [24]

  - Ага, - закивала Кира.

  - А что именно? - шепнула Маришка.

  - Я решила наделать вонючих тараканов и подсунуть их дорогому историку. То есть Кретинову, - пояснила с усмешкой Кира, теребя тонкими пальцами конец толстой длинной косы.

  - Серьезно? - со счастливым в зюзю выражением лица вздернула Мариша брови.

  - Нет, прикалываюсь, - пискнула Кира.

  - Ой, а давайте мы с сеструхой их и подкинем? - предложила Лека.

  - Чур, я кидаю в борсетку! - подала голос Марьяна.

  - Ага, щас! - высокомерно возразила Лека.

  - Че щас? Я кидаю, и все!

  - Так, хорош выпендриваться! - подал я голос. - Я кидаю, и точка!

  - Ага, разбежал-л-л-с-си! - протянула Маришка, не дав сестре вставить слово протеста. - Давай своих тараканов.

  Кира вздохнула и завязала целлофановый пакет с каким-то малоприятным темно-коричневым нечто. Я догадался, что это и есть достославные туалетные тараканы.

  - Точно вонять будут? - недоверчиво спросила Маришка, рассматривая содержимое пакета.

  - Фирма гарантирует! - заверила Кира.

  Маришка кивнула Леке, и обе, накинув на себя невидимость, быстро и без лишнего шума покинули помещение.

  - Надеюсь, ты завтра придешь в школу? - поинтересовался я.

  - Не боись, на съеденье злому нехорошему Кретинову я тебя не отдам! - пообещала Кирка и вновь закашлялась.

  Кира.

  - Знаешь что, Адашева, это уже переходит всякие границы! Завтра чтобы отец был здесь!

  Я скромно потупила глазки и вперила взгляд в пол. Ага, я бы еще ножкой шаркнула, во картина Репина была бы!

  Короче, операция "Ы" прошла успешно. Марьяна и Лека благополучно закинули тараканов в борсетку Кретинова, и, разумеется, подумали на нас, то есть на меня. Эх, и я сейчас стою перед Кретиновым, а он читает мне нотации.

  День этот ваще какой-то бешеный. У Райки Корецкой весь день депресняк: у нее из кольца выпал камешек, и она от горя даже забыла сто первый раз глянуть в зеркальце. Маришка с Лекой передрались подушками так, что пух летел во все стороны, и моя комната ровным слоем покрылась снегом. Но я приду и заставлю убирать. Насорили они, а я не собираюсь тратить время на чужое свинячество.

  - Так, где голограммный круг? Ага... - Кретинов нажал на кнопочку в стене, и по кругу побежали маленькие разряды тока. Я все так же стояла, повесив голову и едва сдерживая смех.

  - Так, елы-палы, кого еще приспичило?.. О, Игорь Варфоломеевич! Очень, очень рад! - раздался папин голос.

  - Взаимно, - сухо кивнул Кретинов. "Да ты как с моим папой говоришь?.." - хотела вспылить я, но придержала гневную мысль в целях безопасности. - Вот только дочка ваша ведет себя не очень хорошо...

  - Ах, вот как? - старательно попытался папа изобразить на лице праведный гнев, но я-то папулю знаю лучше, чем кто-либо еще! И еще я знаю, что он мной очень доволен.

  - Да, вот так, - развел руками Кретинов и подманил меня рукой. - Адашева-младшая! Подойди-ка сюда.

  Я послушно дочикиляла до голограммного круга.

  - Так, рассказывай, - потребовал папа. - Или нет. Игорь Варфоломеевич, поведайте, пожалуйста.

  Кретинов поведал. С каждым его словом лицо папули приобретало все более и более довольное выражение лица. Да, он мной гордится.

  - Вот так вот, - подытожил Кретинов. - Я вас прошу, Ярослав Сергеевич, повлияйте на свое чадо, а то она меня со свету сживет.

  - Повлияю! - убежденно закивал папа. - Прям щас влиять буду!

  Я внутренне ликовала. Папа явно принял мою сторону!

  - Милости просим, - кивнул Кретинов.

  Папа повернулся ко мне.

  - Что ж ты семейство позоришь! - начал он. - Разве ты не знаешь, как вел себя в школе я? Или Славик? Это же не достойно поведения Адашевых! ПОЧЕМУ ТАК ХИЛО??

  - Ну, так получилось, - шмыгнула я носом.

  - В следующий раз если повторится все на таком низком уровне, ей-богу, ремня дам! А так молодец! - папа снова улыбнулся во все тридцать два зуба. - Хвалю! Сразу видно, наша кровь! Ты не стесняйся, обращайся, если вдруг идеек не окажется, ты же знаешь, всегда помогу! Ну, все, Игорь Варфоломеевич, будьте здоровы! - обратился он к Кретинову, чья физия медленно, но верно вытягивалась на протяжении нашего с папой диалога.

  - И вам того же! - выдавил историк.

  Голограммный круг погас.

  - Игорь Варфоломеевич, могу ли я идти? - пискнула я.

  Секунд пятнадцать тянулось тупое молчание, когда Кретинов наконец отойдет от удивления.

  - Иди, Адашева, - изрек он.

  Я, торжествуя, выскользнула из учительской. Эх, хорошо родиться в подобной семейке!..

  Вдоль по коридору неторопливо шел Гоги Вампиридзе, мракоборец, и я вдруг вспомнила про голос. "Передай мракоборцам..." - и все. Я решила частично исполнить волю просящего, и честно попыталась воспроизвести диалог с этим собеседником.

  Я несколько раз видела Гоги в коридорах и была разочарована. Ну что это за грузин? Ни фуражки, ни усов - только нос размером с гору Арарат, и все. Может, говорить будет с характэрным такым акцэнтом? Тогда, может, и заберу свои слова обратно.

  - Гоги, постойте! - окликнула я мракоборца и трусцой поспешила к нему. Он обернулся и остановился.

  - Я слушаю.

  Меня опять ждало глубокое разочарование, ибо характэрный акцэнт был выражен совсем чуть-чуть. Остался услаждать взор лишь нос.