Особенности национальной бюрократии. С царских времен до эпохи Путина - [58]
Ремонт невозможно закончить, его можно только прекратить.
В более общем виде этот закон звучит так: “Добиться выполнения 95 % работы как-то можно, последних пяти — почти исключено”.
ЗАКОН ВРЕМЯНКИ.
Он очень похож на принцип Мескимена:
Всегда не хватает времени сделать работу как следует, но на переделку время находится».
Кстати, мой двоюродный дедушка, работавший крупным начальником на строительстве Мурманска в 1937 году, формулировал это по-другому: «нет ничего более долговечного, чем временные бараки». Когда я в последний раз был в Мурманске, бараки, возведенные в тридцать седьмом, стояли на своем месте.
Но снова дадим слово Юрию Лужкову:
«У меня тут еще много законов. К сожалению, нет времени на них останавливаться. Ну, например: ЗАКОН ЗОНЫ — о том, что у нас всюду заборы и в каждом заборе дырка. Или ЗАКОН БАНЬКИ — о российских способах решать проблемы в неформальной обстановке. Или вот еще очень важный принцип, так сказать, стимулирования труда по-российски: “Вкалывал — отберут, бездельничал — пожалеют”. Еще недавно казалось, что этот принцип уйдет вместе с социализмом. На деле, как пел Высоцкий, “нет, ребята, все не так! Все не так, ребята!” Строй изменился — настрой остался. Вот и решайте, что тут первично, что вторично: социальная система или российский Паркинсон».
В заключение стоит остановиться на вопросе: а можно ли все-таки с бюрократией бороться? Обычно в ответ на этот вопрос раздаются ритуальные заклинания о демократии. О том, что, дескать, гласность и всякие разные общественные институты могут обуздать чиновников. Как, возможно, заметил читатель, автор не испытывает особенного уважения к демократии. Попытки осуществлять «общественный контроль» приводят к появлению соответствующих негосударственных бюрократических структур. А гаже этого нет ничего. Что такое, к примеру, Комитет солдатских матерей, о котором любой человек, уважающий армию, отзывается исключительно матом? Как только борцы против чего-то начинают получать финансирование, они превращаются в таких же чиновников. В этом смысле, как я уже говорил, очень показателен Ленинградский рок-клуб. Который вроде бы возник из самых нонкоформистов. Ха-ха три раза. Едва только он возник, то превратился в ту же бюрократическую структуру. В которой, например, гнобили Виктора Цоя за то, что у него «неправильные» тексты.
Самая радикальная попытка борьбы с бюрократией была предпринята в шестидесятых годах в Китае. Речь идет о знаменитой «культурной революции». В чем ее смысл? Мао Цзэдун, придя к власти, столкнулся с теми же проблемами, что и СССР. В короткий срок невероятно расплодилась новая бюрократия, опиравшаяся на уже описанные вековые традиции. Решить вопрос Мао попытался жестким и решительным ударом. Он дал право молодым людям творить и суд и расправу над чиновниками по собственному разумению. Крови пролилось много. А результат? Спорный результат получился, честно говоря. Но в любом случае подобных экспериментов мы в ХХ веке уже нахлебались. Китайский опыт как-то не вдохновляет. Хотя желающих достаточно.
А по большому счету проблема бюрократии относится к числу глобальных. Таких же, как озоновые дыры, кислотные дожди и глобальное потепление. Такова уж плата за цивилизацию. Как писал российский бард Тимур Шаов, «и некуда бечь, пацаны»…
Приложение
Указ Петра I о должности Сената
27 апреля 1722 г.
I
1. Сенату надлежит состоять из тайных действительных и тайных советников, кому от нас ныне повелено и впредь повелено будет, и сидеть по рангам.
2. И кроме их, также и генерала и обер-прокуроров и обер-секретаря и секретарей и протоколиста, никакой незванной персоне не входить в то время, когда советы отправляются.
3. А когда кто впущен будет из высоких персон, то сенаторы велят подать стул, но и то такому, который бы ранг имел между первейшими чинами, а имянно, до бригадира, и почтут ево сесть.
4. И понеже в сенатской канцелярии президенту быть невозможно, того для оной в дирекции быть у генерала прокурора.
II
1. Дело сенатское то, когда кому в коллегии такое дело случится, которое в той коллегии решить невозможно, то те дела президенту коллегии приносить и объявить генералу прокурору, которой должен представить в Сенате.
2. И оное решить в Сенате.
3. А чего невозможно решить, о том, приложа свое мнение, учинить предложение в доклад.
III
1. В ту ж канцелярию должны все губернаторы и воеводы писать о тех делах, которые не прилежат к коллегиям, яко о начатии какой войны, мору, какова замешания или каких припадков.
IV
1. Какие челобитныя поданы будут рекетмейстеру на неправой суд коллегий и канцелярий, которыя к коллегиям не подчинены, то ему, рекетмейстеру, оные приняв, по них доносить нам.
2. И когда те челобитные подписаны будут от нас, дабы о том розыскать.
3. Буде же такие челобитные будут подавать ему во отлучках наших, то предлагать ему Сенату.
4. И по оным те дела брать ему и, росписав все пунктами, дабы что в одном пункте есть, уже бы в другом не упоминалось (понеже во всяком деле челобитчиковом бывают разные дела), и, сделав выписку так, как в ево должности написано, к решению предлагать.
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Опубликовано в журнале «Арт-город» (СПб.), №№ 21, 22, в интернете по адресу: http://scepsis.ru/library/id_117.html; с незначительными сокращениями под названием «Тащить и не пущать. Кремль наконец выработал молодежную политику» в журнале «Свободная мысль-XXI», 2001, № 11; последняя глава под названием «Погром молодых леваков» опубликована в газете «Континент», 2002, № 6; глава «Кремлевский “Гербалайф”» под названием «Толпа идущих… вместе. Эксперимент по созданию армии роботов» перепечатана в газете «Независимое обозрение», 2002, № 24, глава «Бюрократы» под названием «“Чего изволите…” Молодые карьеристы не ведают ни стыда ни совести» перепечатана в газете «Санкт-Петербургские ведомости», 29.01.2002.
Полный авторский текст. С редакционными сокращениями опубликовано в интернете, в «Русском журнале»: http://www.russ.ru/pole/Pusechki-i-leven-kie-lyubov-zla.
Анархизм, шантаж, шум, терроризм, революция - вся действительно актуальная тематика прямого политического действия разобрана в книге Алексея Цветкова вполне складно. Нет, правда, выборов и референдумов. Но этих привидений не встретишь на пути партизана. Зато другие духи - Бакунин, Махно, Маркузе, Прудон, Штирнер - выписаны вполне рельефно. Политология Цветкова - практическая. Набор его идей нельзя судить со стороны. Ими можно вооружиться - или же им противостоять.
Николай Афанасьевич Сотников (1900–1978) прожил большую и творчески насыщенную жизнь. Издательский редактор, газетный журналист, редактор и киносценарист киностудии «Леннаучфильм», ответственный секретарь Совета по драматургии Союза писателей России – все эти должности обогатили творческий опыт писателя, расширили диапазон его творческих интересов. В жизни ему посчастливилось знать выдающихся деятелей литературы, искусства и науки, поведать о них современным читателям и зрителям.Данный мемориальный сборник представляет из себя как бы книги в одной книге: это документальные повествования о знаменитом французском шансонье Пьере Дегейтере, о династии дрессировщиков Дуровых, о выдающемся учёном Н.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.