Особенности национальной бюрократии. С царских времен до эпохи Путина - [22]

Если уж речь зашла о докладе государю… Знаете, кто в петровское время был одним из самых могущественных людей, перед которым мелко мели хвостом все «птенцы гнезда Петрова»? Алексей Макаров, кабинет-секретарь — то есть начальник личной канцелярии Петра I. Он ничего сам не решал. Но — именно он каждый день приносил Петру I на подпись бумаги. Все понятно? Мог принести сегодня, а мог и через месяц. Мог напомнить о каком-нибудь деле, а мог и промолчать. Мог подсунуть документ, когда у царя было хорошее настроение, а мог — когда не очень. Так что власть секретарей появилась давно, и никуда от нее не деться.

Но вернемся к проблемам роста бюрократического аппарата. Многим читателям наверняка приходилось сталкиваться с такой особенностью чиновной машины: канцелярии от вас почему-то всегда требуют бездну каких-то бумажек. Лучше всего это знают те, кто вынужден был отправлять «наверх» многочисленные и непонятно кому нужные отчеты. Со стороны это представляется какой-то вакханалией идиотизма. Но и данная особенность не нова.

В 1722 году в городе Глухове образовалась новая бюрократическая единица — Малороссийская коллегия, которая должна была заниматься делами Украины (точнее — находившегося тогда в составе России Левобережья и Киева с окрестностями). Дело в том, что в те времена Украина обладала особым статусом и управлялась гетманом, выбранным украинским казачьим войском и старшиной — полковниками, высшими казацкими военачальниками. Управляли, прямо скажем, плохо. Царь решил поправить дело, создав дополнительную властную структуру. И что?

В октябре 1722 года гетман Полуботок жалуется в Сенат, что коллегия «мимо старшины, не сносясь и не советуясь с нею, посылает полковникам указы, требуя известий, сколько в котором полку маетностей (поместий. — А. Щ.), мельниц и других угодий; назначено также послать в полки десять офицеров глуховского гарнизона — неизвестно зачем. Из войсковой канцелярии коллегия требует выписок, универсалов (указов гетмана), розысков, купчих и других документов по делам тех челобитчиков, которые приходят с жалобами в коллегию…» (С. Соловьев).

Что, этим ребятам в Малороссийской коллегии делать было больше нечего — только плодить лишнюю переписку? Да нет. В чем был смысл создания этого административного органа? Как уже упоминалось, казачья старшина руководила Украиной «по понятиям» — фактически по законам бандитской «крыши». И население воспринимало чуткое руководство отнюдь не с таким восторгом, с каким позже украинскую старшину вспоминали и вспоминают «жевто-блакитные» националисты. Жалоб на беспредел казачьего управления в Сенат шло множество. Вот создали новый орган для разбора жалоб. Так вот, советники из Малороссийской коллегии отличались ярко выраженной бюрократической добросовестностью. Решили взять все на контроль — а потому получить максимум информации. И пошла писать губерния.

Это тоже типичная особенность канцелярского мышления. Как можно контролировать что-то, сидя за письменным столом? Правильно — с помощью бумаг. Вот эти бумаги и требуют. А дальше… Всегда хочется установить дополнительный контроль — и количество требуемых бумаг все растет. А заодно растет число чиновников, необходимых для обработки всей этой макулатуры.

Причем процесс может идти бесконечно. Если бы под коллегией сидели не казаки, а обычные чиновники, допустим, губернского уровня, то они бы никуда не жаловались, а с чистой совестью отправляли бы эти бумаги в сортир. Так спокойнее.

* * *

Практически весь XVIII век созданная Петром I система жила по присущим таким структурам законам. Коллегии меняли состав и внутреннюю структуру и в огромном количестве обрастали разнообразными «пристройками», экспедициями, канцеляриями, департаментами и всем прочим. Как водится, в русской бюрократии XVIII века стали заметны тенденции к образованию замкнутой касты. Особенность ситуации заключалась в том, что согласно петровским законам и Табели о рангах служилое сословие практически сливалось с дворянским. Служить должны были все. А если одни стремились выйти в большие чины, то другим, наоборот, хотелось спокойно сидеть по своим усадьбам.

Потому-то с одной стороны всем учреждениям было предписано «смотреть, чтобы те, которые в своих науках паче других преуспели и радетельное старание имели, прежде других в чины произведены были и тако за свое прилежание к наукам и награждение получить могли». Речь шла, разумеется, не о мужиках. Был учрежден и институт юнкеров. В марте 1737 г. Кабинет министров утвердил правила приема дворян в коллегии юнкеров. Юнкера должны были не только иметь навык в «приказном порядке», но и приобретать «знание указов и прав государственных, Уложенья и прочее».

Два дня в неделю они обучались грамматике, арифметике, математике, геодезии, географии, латыни. В 1755 г. к этому списку добавились история, французский и немецкий языки. Через пять лет обучения при коллегиях проявивших себя в учении юнкеров производили из нижней должности копииста или канцеляриста в секретари. Поступать в юнкера можно было лет с двенадцати. И к семнадцати спокойно начинать делать карьеру. Позже юнкерское обучение, как и солдатскую службу, стали проходить «заочно». То есть числились, но не служили.