Особенности национального сыска - [9]

«Ну и дела творятся в этой гостинице!» – подумал я про себя. Без поллитры точно не разберешься. Последняя мысль мне показалась настолько удачной и своевременной, что я отправился в бар за спиртным.

Поздоровавшись с Юрой, я категорически за-явил, что приказ директора на меня не распространяется и что об этом он может проконсультироваться у Челобанова лично. Я купил бутылку шотландского виски и отправился к себе.

Поднявшись, я обнаружил, что сантехник вместе с горничной уже уложили клиента на мою кровать, а официантка с прежним испуганным видом сидела в углу, положив поднос на колени.

Бросив на нее взгляд, я поставил виски на стол и отправился в спальню.

– Всем немедленно покинуть помещение, – командным голосом сказал я.

Сантехник и горничная тут же выполнили приказание и исчезли в большой комнате. Я же осмотрел голову лысого и обработал ее имевшимися у меня подручными средствами. Помазал йодом место, куда приземлился поднос, налепил пластырь и оставил пациента в покое.

Войдя в большую комнату, я обнаружил, что Михалыч, сидя за столом, любовно вертит в руках бутылку виски. Я тут же отнял у него бутылку и поставил ее в шкаф. Михалыч насупился.

– Пациент в тяжелом состоянии, возможно, при смерти, ему необходим покой и тишина. Ты, Михалыч и вы, Раиса Ивановна, покиньте помещение. А вы, – обратился я к официантке, – останьтесь. Мне необходимо с вами поговорить.

Как только сантехник и горничная покинули помещение, я сел за стол и пригласил устраиваться перед собой Лену.

– Я сделал все возможное для сохранения жизни и здоровья пациента, – сказал я, – но должен знать причину конфликта.

Логика этого утверждения была несколько своеобразна, но в силу своей эмоциональной возбужденности блондинка проглотила его.

– А что мне говорить-то? – прикладывая платочек к лицу, проговорила она.

– Говори, дурища, какого хрена ты его чуть не прибила! – заорал я, треснув ладонью по столу. – И убери к чертовой матери свой поднос, у меня от одного его вида голова начинает болеть!

ГЛАВА 3

– Да он сам меня достал, липучка хренова! – вопила что есть мочи Лена.

– И что, это повод для того, чтобы бить человека по башке? Подумаешь, за попку ущипнул!

– Вот так вот! – взорвалась Лена. – Все вы, мужики, такие сволочи...

И тут же разревелась, видимо, в полной мере осознав справедливость своих слов.

– У вас только одно на уме, – продолжила Лена. – Но этот – этот вообще нечто... Он какой-то шизанутый. Пристал ко мне, как банный лист, прохода не дает. Я уже к директору собиралась. С ним заведующая ресторана два раза беседовала, а ему все по хрену, он все равно продолжает. Ходит за мной и несет какую-то ересь...

– Какую ересь? – спросил я.

– Что он ничего не может с собой поделать, что его влечет ко мне, что я ему снюсь по ночам.

– Ну и хорошо, – сказал я. – Может быть, он влюблен!

– Да? – проорала Лена с вытаращенными глазами. – И при этом заявляет, что я ему особенно нравлюсь в позе ра... Ну, в общем, говорит всякую чушь.

– Да? – удивился я.

– Говорит, что даже видел меня в разных позах, только не может вспомнить где.

– А что, у него была такая возможность?

– Да ну вас к черту! Не было у него ничего! А он утверждает, что было.

Лена снова начала размазывать платком поток слез, хлынувших из ее глаз.

– Ну что ж, у человека на редкость образное мышление, – задумчиво произнес я, глядя на дверь спальни.

– Последние три дня он словно взбеленился, – продолжила Лена. – Куда ни пойду – он тут как тут.

– Кто он? – спросил я, отрывая взгляд от двери.

– А я откуда знаю?! Хрен с горы, постоялец какой-то. Две недели тут живет, видимо, один из тех, кто на наших серных водах свои геморрои лечат. Знаю только, что его Алик зовут.

Неожиданно дверь номера открылась, и в нее ворвался Санчо в сопровождении сантехника, секретарши и горничной Раисы Ивановны.

– Так, я все понял, все понял, – энергично произнес Челобанов. – Моему терпению пришел конец, мне это надоело. Этот бардак надо прекращать в корне и самым решительным образом. Ольга! Пиши! Немедленно! Приказ!

Секретарша меланхолично раскрыла блокнот и приготовилась внимать шефу.

– Так, эту дуру, – он указал на Лену, – уволить с сегодняшнего дня. Этого козла, кстати, где он? – Челобанов вопрошающе посмотрел на меня.

– В спальне, – коротко ответил я.

– Этого козла в спальне выкинуть из отеля сегодня же на х...! Стоп, «на х...!» вычеркни, – повернулся он к Ольге.

Секретарша аккуратненько стала зачеркивать у себя в блокноте слова.

– Вот так! Вы мне все надоели! Все!!! Разбаловались к чертовой матери... – бушевал Челобанов.

Его слова оборвал вой волчицы, потерявшей супруга. Он исходил от сидевшей рядом со мной Лены.

– Сергей Ан-то-но-вич! – завопила она. – Не ви-но-ва-тая я!!! Он сам ко мне пристал...

– А подносом по кумполу он тоже сам себя отхлестал? Да заодно и нашего нового сотрудника... Так, да? – яростно вопрошал Челобанов. – Нет, всех выгоню к чертовой матери!

Я понял, что ситуация накаляется, и, чтобы избежать массового падения голов с плеч, решил подставить себя под удар.

– Сергей Антонович, – обратился я к нему.

– Да! – волчком повернулся ко мне Челобанов.

– Может быть, мы все-таки успокоимся и не спеша поговорим о делах наших скорбных? У меня есть информация, говорящая о том, что здесь не все так просто. Возможно, она касается общих проблем отеля.