– Ты прав. Мне надо было остаться и попытаться объяснить ему все. И тебе, кстати, тоже.
Колм вздохнул:
– Ну да, потому что мы не дети. Мы взрослые, а взрослые не убегают.
– Похоже, все у нас здорово запуталось. Есть предложения?
Колм серьезно кивнул:
– Ну да. Если намусорил, надо все убрать. Если запутал, распутать.
– Правильно. Так что поехали обратно к вам домой, будем разбираться.
Нет, звонить она не будет. Она поедет прямо туда и заставит Лайама себя выслушать. И будет надеяться, что он поговорит с ней и что-нибудь объяснит. Во всем остальном он был самым замечательным мужчиной на свете, но, как только дело касалось Колма, начинал яростно сопротивляться малейшим переменам. Анна никак не могла понять, в чем тут дело.
– Послушай, Анна, я привез тебе это, на стену. – Колм протянул ей лист бумаги, который все время держал в руках.
Анна принялась рассматривать рисунок. Рынок Келлера, дом.
– Это ты, я, тетя Бетти и Лайам? – спросила она, указывая на четыре фигурки-палочки.
– Да, это Лайам. Он, как всегда, сердится.
– Но ты же знаешь, что он сердится не на тебя, правда?
Колм не ответил. Вместо этого он сказал:
– Никогда не уходи, Анна. Я люблю тебя.
Анна обняла его в ответ:
– Я тоже люблю тебя, Колм.
– И тебе еще многому надо научить меня.
– Может быть. Но и ты меня многому научил! – Например, быть открытой и честной… и не отступать перед схваткой. Может быть, она не настолько дорога Лайаму, как он ей, но она точно знает, что он любит Колма и желает для него только хорошего, даже если делать это хорошее очень непросто. – Поехали!
Лайам проснулся оттого, что кто-то попеременно звонил в звонок и колотил во входную дверь. Затем наступила тишина.
Он взглянул на часы. Еще не было и восьми. Тетя Бетти в этот день приходить не собиралась.
Пытаясь не думать о том, как мало удалось поспать этой ночью, он с трудом выбрался из постели и поплелся к двери. Когда он спустился с лестницы, раздался еще один звонок в дверь, на этот раз одиночный и какой-то более вежливый. Лайам открыл дверь и обнаружил за ней Анну и Колма.
– Анна?!
Она посмотрела на него сдержанно и объяснила:
– Сегодня утром, когда я приехала в «Рассвет», Колм уже ждал меня. Он приехал на автобусе.
– Ты уехал из дома и ничего мне не сказал? – Вопрос Лайама прозвучал скорее как отчаянный крик.
Но Колм, вместо того чтобы испугаться, посмотрел на него горящими глазами:
– Ну да, потому что я не ребенок. Ты не можешь сказать: «Больше никакой Анны, Колм». Ты не можешь заставить меня сидеть дома и смотреть дурацкий телик. Я хочу работать, и я хочу, чтобы Анна меня учила. Анна хочет, чтобы я учился разным новым вещам, не то что ты!
Лайам и сам не понимал, каким образом умудрился так все запутать. Анна, у которой мысли и эмоции раньше можно было прочесть на лице, как в открытой книге, смотрела осторожно и сдержанно. Колм, обычно самый счастливый и общительный человек на свете, был в ярости.
– Колм, конечно, я хочу, чтобы ты учился новому.
– Вовсе нет, ты хочешь, чтобы я сидел здесь, в этом дурацком доме. Я хотел убежать и жить у Анны, пока не будет готов мой новый дом с Джилли и Джошем, но я не ребенок. Я взрослый, и я не должен убегать. – Он прошел мимо Лайама и начал подниматься по лестнице, затем обернулся и выкрикнул: – И я не буду тебя слушаться, Лайам! Ты всего лишь брат мне! Я буду ходить на работу и встречаться с Анной. И ты не сможешь мне помешать! – Он снова развернулся, с грохотом взбежал по лестнице и хлопнул дверью своей комнаты.
Лайам вздохнул:
– Никогда не видел Колма в таком состоянии. У него раньше никогда не было истерик и приступов гнева.
Анна покачала головой:
– Это не истерика. Это самоутверждается взрослый человек. Колм попробовал делать многие вещи, и ему понравилось. Не вижу в этом ничего плохого.
– Я с этим не согласен! Я боюсь, что ему будет больно.
– Ты уже говорил. Иногда каждому из нас бывает больно, Лайам. Я не могу тебе обещать, что с Колмом этого не произойдет. Но это не повод держать его взаперти. В данной ситуации он прав, а ты нет.
– Я знаю, что был не прав вчера и напрасно обвинил тебя. Я знаю, что это не ты сказала Колму, что он может переехать отсюда и жить отдельно. Я собирался позже позвонить и попросить тебя вернуться.
– Вернуться и продолжать работать с Колмом. Но для чего? Я не хочу ссориться, Лайам, но правда, что хорошего в том, что я вернулась бы и продолжала работать с Колмом, если ты всеми силами пытаешься сохранить существующее положение вещей? Ты сам причиняешь ему боль! Он учится, узнает, что способен на большее, только для того, чтобы обнаружить, что ты этого не хочешь.
– Все не так, Анна. Это несправедливо. – Лайам не знал, как объяснить ей свои чувства. Он и себе-то их не мог объяснить. – Я хочу, чтобы Колм мог развиваться и идти вперед так далеко, как сам захочет.
– Ты всерьез?
Он видел сомнение в ее глазах и ненавидел себя за то, что сам был его причиной.
– Мне это не нравится, но я говорю всерьез. Хотя насчет переезда я не уверен. И мне не нравится, что к нему приставали на работе. Анна, я совсем запутался. Я не знаю, что делать, не знаю, что для него правильно. Дай мне немного времени.
