Особая папка «Барбаросса» - [24]

Я хочу подчеркнуть, что политическое руководство Советского Союза относилось к работе совещания с огромным вниманием. После очередного заседания советские участники переговоров, как правило, докладывали об их ходе И. В. Сталину в присутствии других руководящих деятелей Советского правительства. Иногда на доклад ездил один К. Е. Ворошилов, иногда мы втроем — Ворошилов, Шапошников и я...

Прервем Н. Г. Кузнецова и обратимся к некоторым формальным и в то же время существенным сторонам переговоров. Какими директивами располагали стороны? Теперь об этом можно сказать. Советское правительство, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, считало, что переговоры военных представителей должны привести к существенным результатам. Согласно заявлению председателя Совета Народных Комиссаров В. М. Молотова, сделанному им 31 мая 1939 года на сессии Верховного Совета, Советский Союз ставил перед собой следующие общие цели:

первая — заключение между Англией, Францией и СССР эффективного пакта взаимопомощи против агрессии, имеющего исключительно оборонительный характер;

вторая — гарантирование со стороны Англии, Франции и СССР государств Центральной и Восточной Европы, включая в их число все без исключения пограничные с СССР европейские страны, от нападения агрессоров;

третья — заключение конкретного соглашения между Англией, Францией и СССР о формах и размерах немедленной и эффективной помощи, оказываемой друг другу ц гарантируемым государствам в случае нападения агрессоров.

Рассматривая военные переговоры как логическое продолжение переговоров политических, Советское правительство уполномочило своих военных делегатов «вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе»[80]. Задачи советской военной делегации были рассмотрены и утверждены на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) 2 августа 1939 года.

Инструкция, которую имел адмирал Дракс, выглядела совсем по-другому. Еще в начале июля 1939 года английское правительство склонялось к мысли, что пора свертывать переговоры с Советским Союзом, и на основе заключения английских экспертов была разработана такая тактика: «Поддерживать переговоры в надежде, что они сами по себе будут достаточно сдерживающим средством»[81].

Инструкция Драксу была довольно обширна и многозначительна. С русскими Драксу предписывалось «обращаться сдержанно»[82]. Далее в инструкции говорилось, что «в вопросе заключения военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиться, насколько возможно, общими формулировками и согласовать что-то вроде декларации политического характера, которая была бы одобрена»[83].

Вот еще один пункт:

«Вести переговоры весьма медленно. Миссия должна соблюдать наибольшую сдержанность там, где [высказываемые ею] соображения способны раскрыть франко-британские намерения. Раскрытие русским в начале переговоров технических деталей, касающихся нашего вооружения, не представляется возможным, а обмен мнениями относительно увеличения подготовки — если его нельзя избежать совсем — должен быть ограничен общими местами на начальной стадии переговоров... Равным образом рекомендуется не заключать пока никаких соглашений об обмене сведениями по вопросам экономической стратегии в отношении Германии и Италии»[84].

«Британское правительство, — говорилось также в директиве, — не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при любых обстоятельствах».

Наконец, в директиве содержался пункт, который определял линию Англии в вопросе, имевшем исключительную важность. Он гласил:

«Если русские предложат, чтобы английское и французское правительства обратились к Польше, Румынии или прибалтийским государствам с предложениями, влекущими за собой сотрудничество с советским правительством или русским генеральным штабом, делегация не должна брать на себя каких-либо обязательств, а должна обращаться в Лондон»[85].

Запомним этот пункт, — это поможет нам лучше разобраться в смысле позиции западных делегаций. Заодно отметим, что директива вести переговоры «весьма медленно» интерпретировалась вполне определенно: по сведениям американского посольства, их надлежало продолжать до 1 октября.

Наконец, в директивах, которые получили английские делегаты, была еще одна особенность. Хотя формально английская и французская миссии имели раздельные инструкции своих правительств, им предписывалось действовать как одной миссии. В частности, в первом же пункте инструкции, которую получили англичане, указывалось на необходимость того, «чтобы две миссии работали, как единая делегация, хотя они не называется так». Следовательно, предположение, высказанное Николаем Герасимовичем Кузнецовым, оказалось полностью обоснованным: ведущую роль действительно играли английские представители.

Итак, Дракс ясно представлял себе все, чего ему не надо было делать. Когда английский посол в Москве Сидс ознакомился с этой инструкцией, он написал Галифаксу:

«При таких условиях я полагаю, что военные переговоры едва ли приведут к каким-либо результатам за исключением того, что они еще раз возбудят подозрение русских и подкрепят их убеждение в нашей неискренности... и нежелании заключить конкретное и определенное согла шение...»