Основы истинной науки - I - [26]

- Разве могут порочные люди не пить? - ответят Вам. - Грусть свою топят в вине! Можно указать много других более существенных средств, чтобы отгонять свою грусть, но пьянство от этого нисколько не уменьшится, пока люди не сделаются нравственно чище.

3) Если бы не было войн - не было бы ни войск, ни военного сословия; как обогатились бы государства! Это видят все. Но всякий понимает тоже, что кроме внешних врагов в государстве есть более злейшие внутренние враги, и имя им: неразвитость, необузданность, дикость, жестокость, эгоизм, алчность, злость, зависть, обман и преступление, которые много хуже внешних врагов. Если не было бы государство сильно и авторитетно, - какой беспорядок царил бы в нём; такая распущенность, что жизнь всякого сделалась бы хуже и трудней, чем жизнь первобытного человека среди хищных зверей, пантер и пещерных медведей. Одним страхом ответственности наказания и можно только сдержать страсти и злость людскую, и ещё много времени пройдёт, пока чувство долга сделается общим достоянием.

4) Лет двадцать тому назад только шептались и передавали друг другу, не иначе как по секрету, о сверхъестественных явлениях, которые существуют по преданию в каждом семействе и о которых не было принято говорить громко, а потому они сохранялись втайне. Теперь начали говорить о них в обществах, и даже открыто. Подобных рассказов миллионы. Неужели эти факты достойны меньшого внимания для исследователя, чем изучение грозы, ветра, северного сияния? Казалось бы, что они должны были возбудить несравненно больший интерес, ибо сами явления загадочнее и чудеснее, а между прочим наука и не думает приниматься за их изучение. Не знать о них учёные не могут; зная же об их существовании, они не могут не поражаться им, совершенно так же, как поражается каждый из нас; отчего же никто ещё не изучает их? Ответ ясен: духовное развитие учёных ещё не возросло до того, чтобы быть в состоянии открыто идти против невежественных модных толков и взяться за такое дело, которое может подорвать их репутацию позитивистов, которой они дорожат ещё.

Мы всякий день убеждаемся, что видеть и понимать истину ещё не значит быть способным применить её к себе.

Пока мы понимаем истину одним своим разумом, а не сердцем и не чувством - мы никогда не будем в состоянии осилить свою природу, переделать себя и заставить себя делать то, что нам не сродно.

Мы все более порочны, чем добродетельны и потому заметьте, как какая-нибудь гадость, пошлость, сальность к нам быстро прививается! Мы еле успеем услыхать её ещё одним ухом - и уже схватили её на лету и готовы исполнить. И сколько трудов нам иногда стоит удержать себя от этого. Вот как быстро принимается злое семя, упавшее на подходящую ему злую почву души нашей. Совершенно противоположное явление происходит, если нам приходится услышать о чём-нибудь высоком, прекрасном и мудром, о том, что выше нашего нравственного развития. Нам доказывают, что это хорошо, убеждают, что стоит нам только принять эту истину, и мы сами будем лучше, и жизнь наша пойдёт ровней, безмятежней, и отношения наши к окружающему миру и к людям станут легче. Мы и сами знаем всё это, но всё-таки упорствуем, опровергаем и подыскиваем разные препятствия, несмотря на то, что хорошо видим всю несостоятельность этих опровержений, и в конце концов, эта истина нами не принята и к нашей жизни не применена.

Одним словом, рассудок наш во всех случаях жизни является рабом сердца и чувств, но не властелином. Разум может понимать истину, но воспринять её человек может только тогда, когда он нравственно достаточно для того развит и для того, кто мало развить, эти истины будут то, что мы называем недосягаемым идеалом.

Если бы разум был властелином, то что мешало бы человеку заставить своё сердце, свой характер и свои чувства применять в своей ежедневной жизни те высокие истины, о которых он слышал и разумом одобрил, и тогда не было бы недосягаемого и не было бы идеалов? Идея, постигнутая разумом, прививалась бы к нам и становилась бы нашей собственной; изменяя соответственно наш характер и привычки, улучшала бы нас самих.

Но природа требует от человека, чтобы он сам сперва подготовил почву души своей для возможности дальнейшего совершенствования; если почва не готова - то и совершенствования нет. Одним словом, человек есть именно то, что он есть, не более и не менее; и может применять к своей жизни и к себе лично только то, что соответствует его нравственному развитию. Если он желает совершенствоваться, то должен работать над собой, над развитием своих чувств и своего духовного понимания природы вещей. Он должен переделывать свой характер и свои привычки силой своей воли и принуждать следовать идеям высшей правды, высшего добра и совершенства. Без этой борьбы с самим собой нет истинного, внутреннего и душевного прогресса и человек останется тем же, на том же уровне своего развития. Пока у людей и у общества есть идеалы, до которых они стремятся и не могут достигнуть, надо воспитывать их душу и сердце более усиленно, чем разум, ибо разум их и так уже опередил сердце, и дальнейшее его развитие не только не принесёт никакой пользы, но может оказаться вредным, как всякий серьёзный и опасный инструмент в руках ребёнка, не умеющего обращаться с ним.