Основы искусства речи - [126]

рами, запутывающими общую картину в такой степени, что она ставит в тупик наши лучшие умы. Но проста она или сложна, бесспорно одно - в наше время военные потенциалы обеих белых враждующих сторон примерно настолько равны, что последнюю страницу в истории этой титанической схватки допишут не белые народы. В этом можно быть уверенным. Китай с его четырьмястами миллионами уже перешел на сторону России и отстаивает ее дело. А что можно сказать об Африке? О Мадагаскаре? Об Индии, Иране, Ираке, Малайе и Пакистане? Об Индокитае? Об Индонезии и других странах? Здесь - не делайте ошибок на этот счет - только здесь, с математической точки зрения, покоится наша надежда остаться в живых, если противоречия, противоречия мирового значения, разразятся громом войны. Арену борьбы в то время, как белые готовятся к смертельной схватке, окружают три четверти человечества. Они отступают назад, как зрители, но они ждут, когда наступит их час. И когда настанет час нанести удар, они нанесут его, и это будет означать конец демократии или диктатуры: Америка или Россия.

Я ставлю вопрос следующим образом: можем ли мы рассчитывать на поддержку трех четвертей человечества? Многие выдающиеся американцы отправились в Азию искать ответа на этот вопрос. Некоторые вернулись домой с обнаде- живающими известиями. Находясь в Азии, они организовали целые штаб-квартиры в европеизированных отелях. Они интервьюировали лидеров, многие из которых окончили Кембриджский и Оксфордский университеты. Они должны были согласиться, что специалисты Востока обладают обезоруживающе прекрасными манерами. Ответы на вопросы давались в безупречной форме. Но если бы американцам пришлось, как д-ру Карлу Б. Шпету, попасть в подлинную Азию, в страну, где кишат миллионы,- они пришли бы к весьма неутешительным выводам. Сказать прямо, дело в том простом факте, что нас ненавидят, нам не доверяют, и при этом ненависть и недоверие к нам глубоко затаены.

А теперь я поставлю второй вопрос. Почему цветные народы Азин и Африки полны недоверия к нашим планам в делах международного значения. На данный вопрос имеется много ответов. Попытаюсь их обобщить. Некоторые ответы неправильны. Некоторые - нелогичны. На некоторых сказывается влияние коварной русской пропаганды. Но некоторые правильны. Главное, они отражают мнение заурядного среднего человека цветной расы и потому весьма знаменательны.

Рядовой обитатель Азии или Африки никак не может понять, почему белая Америка сочла возможным бросить атомную бомбу на желтую Хиросиму и не сбросила такую же бомбу на белый Берлин. Этого он не поймет и не забудет.

Небелый не может постигнуть, почему после каждого кровопролитного истребления местного населения английскими, французскими и голландскими войсками он видит людей, одетых в американскую военную форму, с ружьями американского образца и перевозимых на американских грузовиках и самолетах. Правильно или ошибочно, но в его сознании представление о нас связано с мыслью об увековечении колониализма на Востоке. В XIX столетии и первой половине XX европейцы могли еще насаждать правопорядок среди полудикого населения Азии. Но прошло то время. Люди снялись с лагеря, и население земного шара в походе. Не может больше небелый человек стоять в стороне и смотреть, как богатство его родины расхищаются алчными иностранцами. Неумолимой силой обстоятельств мы поставлены в положение, когда с представлением о нас неизбежно связана мысль о жестокой программе эксплуатации и порабощения.

Далее, у цветных народов зреет глубокое подозрение, что наш непосредственный интерес к Востоку вытекает не из чистых побуждений, что интерес к ним коренится не в благородном стремлении освободить их, а в нашем желании иметь союзников в борьбе с Россией. С чисто восточным презрением они отвергают возможность стать объектом ребяческой, на их взгляд, пропаганды. Они говорят, что мы недооцениваем силу их интеллекта. Что нам кажется закономерным, им представляется полным противоречий и даже верным признаком слабости. Они не могут понять, почему мы заключаем в объятия Тито и в то же самое время предаем анафеме покойного Сталина и коммунизм его образца. Они не могут солидаризироваться с нами в осуждении применения вето, поскольку они знают, что право вето включено в Устав ООН по нашему настоянию. Они не видят ничего, кроме лицемерия, в нашей по- зицни друзей человечества, если мы у себя дома не позволяем известным меньшинствам есть в открытых для всех ресторанах, пользоваться общественным транспортом, спать в отелях, посещать американские театры и даже молиться в американских церквах. Так обстоит дело.

А теперь мой последний вопрос. Что мы можем сделать, чтобы вернуть к себе уважение и расположение цветной части человечества? Что сказать на это? Признаться, если бы у меня был готовый ответ, я не был бы здесь сегодня. Нашу задачу гораздо проще изложить, чем решить. Мы должны быть на равной высоте с Россией в умении оказывать влияние на революции, которые выходят из нашей власти. Как это сделать? Я не прошу извинений за то, что предлагаю в качестве решения совершенно практический, реальный план, который начертан в поэме, частично высеченной на постаменте статуи у входа в Нью-Йоркскую гавань. Позволю себе перефразировать несколько стихов из этой поэмы, звучащих как формула плана, предлагаемого мною сегодня в качестве ответа, американского ответа на коварное вероломство России на Востоке и в Африке: