Основы флирта с обнаженным оборотнем - [61]

– К чему скрывать совершенство? – подмигивая мне, переспросил Самсон. Теперь, когда Купер согласился отправиться домой, он, судя по всему, скатывался обратно к своему настоящему «я» – производил впечатление «любящего пофлиртовать недотепы».

– Что ж, – возразила я, – усаживать голые ягодицы на свою обивку я не позволю, поэтому если планируешь их туда приземлить, боюсь, придется мне обойтись без твоей красоты.

– Она мне правда нравится, – сообщил Куперу Самсон, втискиваясь в спортивные штаны и свитер как минимум размера на два меньше необходимого.

– И мне, – согласился Купер, вздыхая так, будто привязанность ко мне была каким-то несчастьем.

Два часа езды до Долины Полумесяца получились в лучшем случае утомительными. Мы втроем едва уместились в кабине грузовика. Самсон никак не мог угомониться и настаивал, что бегом они уже давно добрались бы до места. Купер пытался задавать вопросы о дедушке, но создавалось впечатление, будто перед выходом в бой генерал просил о кратком инструктаже. Ответы Самсона были не очень-то полезными, так как он, похоже, прибежал к Куперу спонтанно, предварительно не позаботившись углублением в детали.

– Как мама? – наконец спросил Купер.

– Переживает. Несколько часов просидела в больнице с Попсом, – ответил Самсон. – Твое появление ее обрадует. Она беспокоится за тебя, знаешь ли. Говорит, при последней встрече ты выглядел слишком тощим. Удивительно, что, когда я уходил, она не попыталась примотать к моей спине ветчину.

– А что Мэгги? – спросил Купер. Самсон закатил глаза.

– Ты же ее знаешь. Горбатого могила исправит. Но она глубоко потрясена. Не думаю, что ей хватит силёнок снова накинуться на твои коленки.

Я задохнулась.

– Ты говорил, это были твои палец и ухо.

– И коленные чашечки, – пробормотал Купер.

– И еще веки, обе ягодицы и тот раз, когда она ухватила тебя за горло, - жизнерадостно напомнил ему Самсон. – Тогда он пытался сказать ей, что она должна покинуть долину и пойти в колледж. Полагаю, отредактированной телевизионной версией ее ответа было нечто вроде «Пошел в жопу, ты мне больше не хренов альфа. Нечего мне говорить, что я должна уйти из долбаной стаи. А теперь, чеши отсюда, пока я тебя не разорвала… » Что? Весело тогда было.

– И вы все стояли вокруг и наблюдали, как она пытается его расчленить? – Я сердито посмотрела на Самсона.

Тот пожал плечами.

– Куп не позволил бы нам прийти ему на выручку.

– Я думала, альфе полагается безграничная власть. Почему же Купер не приказал ей прекратить откусывать части его тела?

– Потому что не хотел, – ответил Самсон, бросив взгляд на кузена. Купер не сводил глаз с дороги. – Он просто стоял и терпел, как бы давая ей разрешение. Попробуй совершить подобное кто-то другой, инстинкт не позволил бы ему напасть на альфу, действующего или нет. Но для Мэгги всегда двери открыты.

Купер свирепо смотрел в окно. Самсона, очевидно, тишина только поощряла, поэтому я расспросила его о том, как они с Купером росли. Каждый раз, когда Самсон начинал рассказывать, Купер бросал на него сердитый взгляд, и рассказчик умолкал. Поэтому Самсон поменялся ролями и расспросил меня, откуда я родом, почему уехала так далеко от дома. Я выдала им краткую, не слишком урезанную версию своего детства с Эшем и Саффрон.

Уверена, Купер считал, что я выдумала эту историю, дабы выставить его самого в более выгодном свете. К сожалению, невозможно выдумать, что твоего отца загребли за нарушение общественного порядка на концерте Раффи[34]. Эш полагал, что после песни «Детеныш белуги» дети станут менее чувствительны к ужасам китобойного промысла. И вскочил по сцену на бис, чтобы так и сказать.

– Неожиданно очень многое в твоей натуре становится понятным, – заметил Купер, вытирая глаза, пока мы проезжали мимо указателя, обозначающего границу деревни. Самсон сложился пополам и ловил ртом воздух.

– Знаешь, я не смеялась над твоей душещипательной историей, – напомнила я Куперу.

– Это умора, сама прекрасно знаешь, – отозвался он. – Затем ты и рассказала, чтобы мне полегчало, и я на время отвлекся от мыслей о дедушке. Вот одна из причин, почему я тебя люблю.

– Любишь меня, потому что я готова унизить себя, чтобы тебя развлечь? – уточнила я.

– У вас черт ногу сломит, – фыркнул Самсон. – Мне нравится.

Мы подкатили к небольшому зданию из шлакобетона с вывеской «Клиника», и я бросила грузовик на стоянке. Самсон выбрался наружу, но Купер остался на месте.

Он взял мое лицо в ладони, запрокидывая подбородок так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза, пока он говорил.

– Я. Люблю. Тебя.

– Как думаешь, насколько плохо все будет? – Я резко картинно ужаснулась в попытке скрыть запорхавших в животе бабочек размером с Мотру[35]. Он любил меня. Купер Грэхем, один из самых красивых, невероятных, обескураживающих людей на планете, любил меня. И это меня не пугало. Я улыбнулась. – Что дальше? Речь про Криспинов день[36]?

Купер раздраженно фыркнул:

– Мо!

– Ладно, ладно. Я тоже люблю тебя, Купер.

– Простите, меня сейчас стошнит, – хмыкнул в открытую пассажирскую дверь Самсон. – Пошли, Купер.

Морщась, Купер вслед за мной вылез наружу со стороны водителя. Сжав меня за руку, он пересек обледенелую стоянку и вошел в больницу. Я шагала прямо за ним, Самсон прикрывал тылы.