Основы философии - [69]

В итоге село и город формировали «героев трудового подвига», но убивали человека, его право на мысль, на инициативу, на надежды и веру в свои силы. «Единица – вздор! Единица – ноль», – писал «трибун» Маяковский, готовый «волком выгрызать бюрократизм». Помимо своей воли, он, не подозревая того, «наступил на самую больную мозоль» тоталитарной партийно-бюрократической системы социализма, а все поняв, счел нужным застрелиться.

В России столетиями воспитывалась психология преклонения перед инструкциями и чиновничеством, народ ожидал «благ»; а чиновник чувствовал себя всесильным благодетелем. Это остается и сегодня нашим национальным менталитетом. Нам предстоит еще долго изживать психологию своей ущербности, на радость чиновникам! Трудящийся не может, не знает, не умеет себя защищать, он еще не почувствовал себя личностью. Чиновник ликует: его власть еще долго будет незыблемой. Неужели, действительно, каждый народ имеет такое правительство, которого он заслуживает?

Рыночная экономика – это не просто бойкая ларечно-лавочная торговля, а это рынок наемного труда, где собственник средств производства встречается с собственником рабочей силы. Собственники средств производства консолидированы, проводят российские совещания и съезды, пробиваются во властные структуры, создавая картель капитала и власти. Трудящиеся массы – многомиллионный растревоженный муравейник – мечущиеся в новой социальной реальности, беспощадно конкурирующие, вырывающие друг у друга порой единственный кусок хлеба. Очевидно, трудящимся надо дожидаться «российского электромонтера» и своей «солидарности», чтобы уметь в рамках Конституции отстаивать свои социальные права. Вот это и будут рыночные отношения между трудом и капиталом. Поэтому пока о российской модели социальной реальности говорить рано, она еще только формируется.

Говоря о моделях социальной реальности не в теоретическом, а в конкретно-историческом плане следует помнить, что она формируется в результате деятельности. Центральным субъектом деятельности выступают народные массы, трудящиеся. Именно их руками создаются все материальные блага, т.е. средства существования. Кормит, одевает, строит жилища не все общество, а лишь его часть, включенная в непосредственное материальное производство. Второй сферой проявления решающей роли народных масс в истории является их роль в периоды крупных социальных переворотов: победят те силы или партии, которых поддержат народные массы. Ярким примером «охоты за голосами» являются выборы всех ступеней, начиная от местных и заканчивая выборами президента: претенденты на народное доверие буквально соревнуются в словесной раздаче «благ», не подозревая о том, что единожды не выполненное обещание подрывает доверие ко всей социально-политической системе. Россияне, которые только-только приобщаются к парламентской демократии, еще не научились задавать вопрос: «А где возьмешь?». Надо полагать, что со временем болезнь под названием «вислоухость» пройдет.

Большое влияние оказывают народные массы и на духовную жизнь общества. Конечно, не народ, а Лев Толстой написал «Войну и мир»; не народ, а Бородин сочинил «Князя Игоря». Тут возразить нечего. Но народ создает материальные возможности для работы художника. Кроме того, и это наиболее существенно, народ выступает хранителем духовных ценностей нации: танцев, песен, сказок, сказаний, языка. Например, при жизни А. Пушкина его современник поэт Метерлинк пользовался гораздо большей известностью, чем Пушкин. Но сегодня от Метерлинка осталась только «Сказка о Синей птице», – да и то в ее сценической обработке, а произведения Пушкина останутся навсегда, пока будет стоять Россия. Комедии и трагедии Шекспира идут в театрах чуть ли не всего мира (Африка, Испания, Италия, Дания, Англия), но во всех героях чувствуется англичанин, британский «человек мира». Художник тем значительнее оставляет наследие, чем ближе для него были Родина, народ, проблемы, общественное значение поднимаемых им вопросов.

Нельзя скидывать со счетов и роль личности в истории. Даже сообщество биологически-организованных видов имеет своего вожака; биологически более высокие сообщества (стайные сообщества львов, волков, обезьян и др.) без лидирующей роли сильнейшего не могли бы существовать. Это же наблюдалось и в человеческих сообществах с самого начала их развития. К биологической потребности в вожаке прибавилась потребность социальная, организаторская. Необходимость лидера-организатора диктуется деятельной природой существования общества. В ней постоянно должно присутствовать организующее начало, при этом результаты этой организаторской деятельности должны чувствовать все. Так было в первобытном обществе, так было при племенном строе, такие процессы шли в периоды, когда шло складывание монархического правления (античные «тираны», «цезари» – прообразы будущих абсолютных монархий). Но абсолютные монархии рушились тогда, когда объективный ход исторического развития доказывал невозможность осуществления принципа единоначалия в многогранной деятельности. Победа парламентаризма над абсолютизмом – это свидетельство разросшегося социально-хозяйственного механизма. Появляются советы и советники, министры и министерства. Примером обратного плана выступает армия: ее боеспособность напрямую зависит от того, в какой степени вся ее совокупная мощь подчинена единой воле. Экономическую жизнь общества подчинить единой воле нельзя.