Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода - [76]

Ахмед ибн Мерван, командовавший цитаделью, наблюдал за ходом битвы с вершины горы. Увидев, что она проиграна, он послал гонца в город сообщить, что сдается. Того привели в палатку Раймунда, и Раймунд послал водрузить на башне цитадели одно из своих знамен. Но когда Ахмед узнал, что знамя это не Боэмунда, он отказался водружать его, — как видно, он уже тайно договорился с Боэмундом о том, что делать в случае победы христиан. Он не открывал ворот до тех пор, пока не появился сам Боэмунд, и тогда гарнизону цитадели позволили уйти из крепости целым и невредимым. Некоторые из них, включая и самого Ахмеда, обратились в христианство и поступили в армию Боэмунда.

Победа крестоносцев была неожиданной, но полной. Она решила судьбу Антиохии, которая осталась в руках христиан. Однако в каких именно руках, пока оставалось неясным. Клятва, которую принесли императору все, кроме Раймунда, явственно требовала от них передать город ему. Но Боэмунд уже открыто показал, что намерен оставить ее себе, и его соратники, за исключением Раймунда, готовы были согласиться, ибо именно он спланировал взятие города и именно ему сдалась цитадель. Им было неловко нарушать данную клятву. Но император был далеко. Он не пришел к ним на помощь. Даже его представитель покинул их, и они взяли город и разгромили Кербогу без его помощи. Держать в городе гарнизон до тех пор, пока Алексей лично не явится в Антиохию или не пришлет своего подчиненного, казалось им неосуществимым, а терять время и рисковать тем, что их самый выдающийся воин озлобится или, может быть, даже уйдет, ради защиты прав отсутствующего императора, — неразумным. Готфрид Бульонский явно считал глупостью стоять на пути у амбиций Боэмунда. Раймунд, однако, с самого начала отчаянно завидовал Боэмунду. И было бы несправедливо считать его зависть единственным мотивом, который заставил его поддержать притязания Алексея. Он подружился с Алексеем еще до отъезда из Константинополя, к тому же ему хватило проницательности понять, что, не вернув Антиохию Византии, крестоносцы поссорятся с императором, а его расположение было необходимо им для поддержания нормального сообщения и для того, чтобы сдерживать неизбежное противодействие мусульман. В таком случае Крестовый поход уже не будет делом единого христианства. Адемар Пюиский разделял точку зрения Раймунда. Он был твердо настроен сотрудничать с восточными христианами, как того, несомненно, желал его владыка папа Урбан, и прекрасно понимал опасность, которой чревато оскорбление, нанесенное Византии.

Вероятно, именно под влиянием Адемара к Алексею послали Гуго Вермандуа объяснить сложившуюся ситуацию. Теперь, когда Антиохии ничто не угрожало, Гуго хотел вернуться домой дорогой через Константинополь. Крестоносцы думали, что Алексей все еще в Малой Азии. До них еще не добрались новости о его отступлении после разговора с Этьеном Блуаским. Адемар и Раймунд надеялись, что рассказ Гуго заставит Алексея поспешить к ним. В то же время было решено, что крестоносцы подождут в Антиохии до 1 ноября, а затем попытаются пойти на Иерусалим. Это было естественное решение, ибо армия устала, а наступать в палящем зное сирийского лета по малоизвестным дорогам, где, может быть, не хватает воды, было бы настоящим безумием. Более того, сначала следовало утрясти вопрос с Антиохией, и Адемар, конечно, надеялся, что к тому времени император успеет подойти к ним. Гуго выехал в начале июля в сопровождении Балдуина, графа Эно. По дороге через Малую Азию на его отряд напали тюрки и нанесли серьезные потери. Граф Эно исчез, и о его судьба так и осталась неизвестной. Уже стояла осень, когда Гуго прибыл в Константинополь и смог поговорить с императором и рассказать ему обо всем, что произошло в Антиохии. Но к тому времени уже было слишком поздно, чтобы предпринимать поход через анатолийские горы. Алексей не смог бы добраться до Антиохии раньше будущей весны.

Между тем в Антиохии обстановка накалилась. Сначала цитадель заняли совместно Боэмунд, Раймунд, Готфрид и Роберт Фландрский, но Боэмунд оставил под своим контролем главные башни. Затем ему удалось выдворить оттуда войска соратников, вероятно с согласия Готфрида и Роберта, а на возражения Раймунда не обратили внимания. Раймунд пришел в ярость и в ответ взял под свой единоличный контроль укрепленный мост и дворец Яги-Сиана. Но граф был все еще слишком болен, чтобы активно действовать, а теперь слег и Адемар. Когда два вождя удалились от дел, остальные войска стали третировать южных французов, особенно нормандцы; и многие из них хотели, чтобы Раймунд примирился с Боэмундом. Боэмунд вел себя так, будто уже стал хозяином города. Многие генуэзцы поспешили в Антиохию, как только стало известно о разгроме Кербоги, торопясь первыми прибрать к рукам тамошнюю торговлю. 14 июля Боэмунд пожаловал им грамоту, по которой они получали рынок, церковь и тридцать домов. С тех пор генуэзцы стали защищать его интересы, и он рассчитывал на их помощь в деле налаживания сообщения с Италией. Они согласились поддержать его в Антиохии против всех соперников, за исключением только графа Тулузского. В этом конфликте они предпочли сохранить нейтралитет.