Основание - [73]

— Настолько долго, насколько захочет, если ему придет в голову мысль привезти новые атомные генераторы из Империи.

— Вы заблуждаетесь, Сатт, заблуждаетесь так же глубоко, как и командор. Вы ошибаетесь во всем и многого не понимаете. Подумайте, мой дорогой, сама Империя ничего не может дать Корелу. Империя рассчитывала все в масштабах планет, звездных систем и целых секторов Галактики. Ее генераторы обладают гигантскими размерами, так как выполняют гигантские функции.

Но мы с Основания, и наша единственная планета — Терминус — не обладает никакими полезными ископаемыми. И мы должны были на всем жестоко экономить. Наши генераторы не могли превышать размеров мизинца, потому что на большее нам просто не хватило бы металла. Мы должны были разработать новую технологию. Империя же деградировала до такой степени, что уже не могла воспользоваться этим жизненно важным результатом научного развития. Со всеми их атомными силовыми полями, способными защитить звездолет, город, а то и целую планету, они так и не додумались до того, чтобы защитить полем отдельного человека. Чтобы дать свет и тепло городу, они выстраивают генераторы высотой в шесть этажей — я сам их видел, — когда наши генераторы той же мощности запросто уместились бы в комнате. И когда я сказал одному из атомщиков, что свинцовый контейнер величиной с орех содержит в себе атомный генератор, он чуть не задохнулся от ярости прямо на месте.

Эти люди даже сами не понимают, насколько громоздки их приборы, которые передаются из поколения в поколение, и те, кто за ними ухаживают, — наследная каста — окажутся беспомощными, если сгорит какая-нибудь Д-трубка во всей этой сложной структуре.

Смысл их жизни заключается в борьбе между Империей и Основанием. Чтобы установить контроль над всем миром, они строили огромные звездолеты, которые могли завоевывать, но не имели никакого экономического эффекта. Мы же, наоборот, делали вещи маленькие, бесполезные для войны, но жизненно важные для получения прибыли.

Командор предпочитает огромные звездолеты, предназначенные для военных целей. Разумные же правители всегда заботились о благосостоянии своих подданных, считая это делом чести и славы, — ведь в жизни имеют значение только маленькие вещи. Поэтому Аспер Арго никогда не устоит против экономической депрессии, которая захлестнет Корел через два-три года.

Сатт теперь стоял у окна, спиной к Мэллоу.

Наступил ранний вечер, и несколько звезд сверкали на самом краю Галактики, отражая свет далеких центральных светил Империи, все еще огромной и борющейся против Основания.

— Нет, вы не тот человек, — сказал Сатт.

— Вы мне не верите?

— Я вам не доверяю. У вас слишком хорошо подвешен язык. Вы меня обманули, когда я считал, что мое дело выиграно, еще в первое ваше посещение Корела. Когда я думал, что вам уже не выкрутиться на суде, вы снова вывернулись. Своей демагогией завоевали кресло мэра. В вас совершенно нет искренности. Вы ничего не делаете без задней мысли, не говорите ни одной фразы, имеющей меньше трех значений. Допустим, что вы стали предателем. Допустим, посещение Империи сулило бы вам власть и субсидии. В таком случае вы действовали бы именно так, как сейчас. Вы начали бы войну не раньше, чем наш враг набрался бы сил, придумав достаточно веские аргументы для того, чтобы втянуть Основание в безнадежную борьбу.

— Вы хотите сказать, что компромиссов не будет? — мягко спросил Мэллоу.

— Я хочу сказать, что вам надо уходить либо по собственному желанию, либо мы применим силу.

— Я предупредил вас о том, что произойдет, если вы откажетесь со мной сотрудничать.

Лицо Сатта внезапно налилось кровью от избытка чувств.

— А я хочу предупредить вас, Хобер Мэллоу, что если вы меня арестуете, вам не будет пощады. Мои люди не остановятся ни перед чем, распространяя правду, и народ Основания объединится против своего иноземного властелина. У них есть сознание особого предназначения, которое никогда не поймет смирниец, и это сознание уничтожит вас.

Хобер Мэллоу спокойно сказал двум вошедшим стражникам:

— Уведите его. Он арестован.

— Это ваш последний шанс, — напомнил Сатт.

Мэллоу погасил сигару и даже не поднял головы.

Пять минут спустя Джаэль неуверенно заерзал на стуле и проговорил:

— Итак, теперь вы сделали себя козлом отпущения, а что же дальше?

Мэллоу перестал вертеть в руках пепельницу и взглянул на своего помощника.

— Это не тот Сатт, которого я когда-то знал. Он — как ослепший от ярости бык. Великая Галактика, как он ненавидит меня!

— И от этого становится еще опаснее.

— Опаснее? Ерунда! Он уже не способен ясно мыслить и быть политиком.

— Ты чересчур уверен в себе, Мэллоу, — угрюмо заметил Джаэль. — Ты игнорируешь возможность народного восстания.

Мэллоу в свою очередь хмуро посмотрел на него.

— Раз и навсегда, Джаэль, запомни, что такой опасности не существует.

— Ты слишком самоуверен.

— Я уверен только в сэлдоновском кризисе и исторической обоснованности его разрешения… как внешней, так и внутренней. Есть вещи, о которых я не сказал Сатту. Он пытался захватить власть над Основанием с помощью религии — как на внешних планетах — и проиграл. Это уже достаточно ясно говорит, что в Плане Сэлдона не осталось больше места религии. Экономический контроль — другое дело. Перефразируя знаменитое утверждение Сальвора Хардина, могу сказать: «Плох тот бластер, который не стреляет в обе стороны». Если Корел выиграл от того, что торговал с нами, то выиграли и мы. Если их заводы остановятся в результате прекращения наших торговых отношений и процветание внешних миров станет невозможным в условиях коммерческой изоляции, то точно так же остановятся наши заводы и исчезнет наше благополучие.