Основание - [16]

Хардин невозмутимо проговорил:

— Отложим туманные выражения в сторону. Чего вы ждете от лорда Дорвина? Что он может сделать?

Томас Сатт, который имел бестактную манеру, обращаясь к человеку, говорить о нем в третьем лице, особенно в тех случаях, когда его настроение оставляло желать лучшего, заметил:

— По всей видимости, мэр Хардин просто профессиональный циник. Он с трудом понимает, что император вряд ли позволит посягать на свою собственность.

— Почему? И что он предпримет в случае таких посягательств?

Прокатился недовольный шумок.

— Вы нарушаете порядок, — возмутился Пиренн и, подумав, добавил: — Кроме того, делаете почти изменнические заявления.

— Это и есть ваш ответ?

— Да, если вам больше нечего сказать.

— С чего вы это взяли? Мне бы хотелось задать один вопрос. Помимо этого дипломатического хода, которым, вероятно, можно, а вероятно, и нельзя чего-либо достичь, были приняты какие-нибудь реальные меры, чтобы ответить на угрозу Анакреона?

Ян Фулхам задумчиво потрепал рукой свои рыжие усы.

— Вы видите оттуда угрозу?

— А вы нет?

— Едва ли… Император…

— Великий Космос! — с раздражением вскричал Хардин. — Да что же это такое? Время от времени кто-то восклицает «Император» или «Империя», как будто это волшебные слова. Император за пятьдесят тысяч парсеков отсюда, и я сомневаюсь, есть ли ему до нас хоть малейшее дело. А если и есть, что он может изменить? Императорский космический флот, находящийся в этом районе, сейчас в руках Четырех Королевств, в том числе и Анакреона. Послушайте меня: нужно бороться не словами, а с оружием в руках. Поймите — пока нас никто не трогает, и у нас есть как минимум два месяца в запасе, поскольку мы намекнули Анакреону, что имеем атомное оружие. Но мы прекрасно знаем, что это всего-навсего небольшая ложь во спасение. Атомная энергия используется нами только в космических целях, да и то в ограниченном количестве. Кое-кто скоро это обнаружит, и если вы думаете, что они любят шутить, то глубоко заблуждаетесь.

— Мой дорогой сэр…

— Подождите, я еще не закончил.

Хардин разгорячился. Он был рад, что наконец-то представился случай все высказать.

— Это, конечно, хорошо — привлечь к делу всяких канцлеров, но куда лучше было бы достать несколько больших орудий с жерлами для чудных атомных бомб. Мы уже потеряли два месяца, джентльмены, и, скорее всего, нам не стоит терять еще два. Что вы собираетесь делать?

Лэн дин Краст, зло наморщив лоб, заявил:

— Если вы предлагаете милитаризировать Основание, то я вовсе не желаю об этом слушать. Терминус волей-неволей будет вовлечен в политику. А ведь мы, господин мэр, научное образование и ничего больше.

— Он этого не понимает, — съязвил Сатт. — Более того, создавать армию — значит, использовать людей, причем людей, работающих над Энциклопедией.

— Совершенно справедливо, — согласился Пиренн. — Энциклопедия — прежде всего.

Хардин рвал и метал. Все члены Комитета, казалось, жестоко страдали «комплексом Энциклопедии». Он холодно спросил:

— Приходило ли когда-нибудь на ум членам Комитета, что Терминус может интересовать и что-то другое, нежели Энциклопедия?

— Я не представляю себе, Хардин, — ответил Пиренн, — что Основание может иметь любой другой интерес, кроме Энциклопедии.

— Я не сказал Основание, я сказал Терминус. Боюсь, что вы не понимаете истинного положения вещей. На Терминусе живет более миллиона людей, и только 150 тысяч работают непосредственно над Энциклопедией. Для всех остальных Терминус — дом. Мы тут родились, тут живем. По сравнению с нашими домами, фермами и заводами, Энциклопедия для нас значит очень немного, и мы хотим защитить…

Голос Хардина потонул в криках.

— Энциклопедия — на первом месте, — вопил Краст. — Мы должны выполнить свою миссию.

— К черту миссию! — не менее громко выкрикнул Хардин. — Пятьдесят лет назад вы были правы. Но сейчас — новое поколение.

— Все это нас не касается, — ответил Пиренн.

— Мы — ученые!

Хардин воспользовался этим.

— Вы — ученые?! Какой самообман! Ваша маленькая компания здесь — идеальный пример того, чем Галактика была больна тысячелетиями. Что это за наука — просиживая веками, собирать данные других ученых за прошедшую тысячу лет?! Приходила ли вам когда-нибудь в голову мысль двигать науку вперед на основе имеющихся знаний, расширять и углублять ее?! Нет! Вы вполне счастливы своим прозябанием. Впрочем, как и вся Галактика на протяжении тысячелетий. Вот почему периферия восстает. Системы связи исчезают. Пустячные войны становятся затяжными. Вот почему целые звездные миры теряют секрет атомной энергии и переходят на варварскую химическую. И если вы хотите знать правду — вся Галактика разваливается.

Хардин замолчал и откинулся в кресле, чтобы перевести дыхание, не обращая внимания на нескольких членов Комитета, которые стремились высказаться одновременно.

Более ловким оказался Краст.

— Я не знаю, чего вы добиваетесь этим истеричным выступлением, господин мэр. Вы не внесли никаких конструктивных предложений в дискуссию. Я прошу, господин председатель, вычеркнуть из протокола эту речь и вернуться к началу нашей встречи.

Джордж Фара в первый раз зашевелился в кресле. До этого момента он не принимал участия в разговоре, даже когда накалялись страсти. Но сейчас его мощный голос, такой же мощный, как и тело, весящее триста фунтов, вмешался в разговор: