Себастио выдохнул сквозь зубы и хрипло сказал:
- Я хочу тебя видеть.
Себастио развязал ее пояс и распахнул платье. Эдди почувствовала, как легкий сквозняк скользнул по ее коже. Себастио обнял ее за талию.
- Эдди,ты прекрасна.
Она не могла даже отвернуться, чтобы скрыть смущение. Она была словно в каком-то опьянении. Умелым движением он расстегнул ее бюстгальтер и, бросив его на пол, положил ладонь ей на грудь.
Эдди едва не вскрикнула. Ее соски были так напряжены, что любое прикосновение казалось сладкой мукой. Он наклонил голову и коснулся ее соска кончиком языка. Эдди стиснула ноги, пытаясь подавить спазм желания.
Она, должно быть, сделала ему больно, когда ее пальцы сжали его волосы, но она чувствовала только одно - его губы на ее груди.
Напряжение возрастало с каждой секундой. Дыхание Эдди стало частым, рука снова опустилась вниз, пытаясь нащупать его твердость.
Он хрипло сказал что-то по-испански и, отстранив ее руку, расстегнул ремень. Эдди смотрела на него сквозь туман желания. Темные волосы свесились на лоб, лицо горело.
А потом она опустила глаза и увидела его. Во рту у нее пересохло. Она увидела влагу, поблескивающую на его конце.
Руки Себастио опустились к ее трусикам и стянули их с бедер.
Ее платье было распахнуто, но ее, казалось, нисколько не беспокоило, что это был первый мужчина, который видел ее обнаженной. Она была охвачена только одним желанием - соединиться с ним.
Он долго смотрел на нее, а потом прижал к себе, чтобы она почувствовала его голой кожей. Его рука оказалась у нее между ног, ища ее клитор.
Ей показалось, что она вскрикнула. Она наклонила голову к плечу Себастио, когда его палец начал мягко скользить по ее влажному лону, заставляя растущее в ней напряжение сворачиваться в тугой комок, пока ее тело наконец не запульсировало волнами наслаждения, такими интенсивными, что она едва не потеряла сознание.
Когда ее тело успокоилось, Себастио поднял одну ее ногу так, чтобы кончик его пениса коснулся ее вагины, и она сделала движение, чтобы подготовиться к моменту, когда он войдет и наполнит ее. Она предвкушала этот момент, словно ждала его всю жизнь.
Но на секунду он остановился. И в это мгновение в ее затуманенном сознании мелькнул лучик разума. Она собиралась в первый раз заняться любовью, стоя спиной к книжным полкам. Она представила себе реакцию Себастио, когда он обнаружит, что она девственница, и это заставило ее похолодеть.
Она почувствовала, как напряглись его мышцы, готовясь соединить их тела, и только сейчас заметила, что он почти полностью одет.
- Подожди… - Ее голос прозвучал хрипло.
Он замер и посмотрел на нее:
- Все в порядке?
Эдди помотала головой.
Себастио отпустил ее ногу.
- Что случилось?
Эдди завернулась в платье.
- Я должна кое-что сказать…
- Эдди?
Она заставила себя посмотреть на него.
- Просто я раньше никогда этим не занималась.
Мгновение он выглядел озадаченным.
- Ты имеешь в виду, что ты никогда…
- …Не занималась сексом. Да.
Себастио сделал шаг назад и поправил брюки.
- Почему ты ничего не сказала раньше?
Голос Себастио коснулся ее кожи, как арктический ветер.
Все ее тело молило об удовлетворении, но она была рада, что они остановились. Через пару минут его реакция была бы в сто крат хуже.
- Я не ожидала, что это может случиться… здесь.
-А в спальне ты бы меня не остановила? - Тон его голоса так и сочился сарказмом. - И потом, черт возьми, я мог бы сделать тебе очень больно.
На самом деле он знал, что может сделать ей больно. Он был на грани безумия от простого прикосновения к ее горячему влажному лону.
С взъерошенными волосами, в мятом платье, она выглядела чертовски сексуально и в то же время казалась очень уязвимой. В Эдинбурге она была совсем худой, но определенно это было одно и то же лицо. Теперь он не сомневался.
И то, что все это время она помнила об их встрече, а он нет, вызывало странное чувство.
Вероятно, потому, что это возвращало его к тем событиям, о которых он не хотел вспоминать.
Он отказался от того, о чем молило его тело, - от удовлетворения.
- Я этим не занимаюсь, Эдди. Я не дефлорирую девственниц.
Он увидел, как она вздрогнула, но не пожалел о своих словах. В нем все же осталось немного человечности - маленький кусочек души, не отравленный цинизмом и не изъеденный чувством вины. Он не мог забрать у Эдди ее невинность. Этого он был недостоин.
- Я не дефлорирую девственниц.
Сейчас Эдди хотелось только одного - уйти отсюда.
- Я думаю, мне нужно вернуться к себе в комнату, - сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул.
Раздражало и то, что она оказалась почти полностью раздетой, тогда как он сохранял над собой полный контроль. Терял ли он его вообще когда-нибудь?
Она была уже почти у двери, когда он сказал:
- Эдди…
Она обернулась. Еще никогда он не казался ей таким высоким и властным, как в этой комнате, лишенной примет времени.
- Я не собирался быть грубым, но я не хочу стать тем, кто заберет у тебя невинность. Я не хочу иметь на своей совести еще и это.
Эдди едва ли слышала его слова. Ей не терпелось уйти. Но то, что она поняла, звучало примерно так: дело не в тебе, а во мне. И это было еще хуже.
