Османская угроза России — 500 лет противостояния - [19]

Замечу, что и на других островах епископы, как православные, так и католики, охотно сотрудничали с русскими властями и исполняли как бы роль городничих в островной губернии. Так, например, на острове Наксия[11] в 4 милях к востоку от Пароса, окружностью 60 миль, жило 6 тысяч греков, как православных, так и католиков, и у каждой общины был свой епископ. С Наксии русские власти получали хлеб, вино, дровяной лес и хлопчатобумажную ткань. Русские власти учредили на острове греческую гимназию, где учились не только наксийцы, но и жители других островов. Забегая вперед, скажу, что в 1775 г. при эвакуации «губернии», все учащиеся гимназии (с их согласия) были вывезены в Петербург. Многие из них позже заняли важные государственные посты в России и других странах.

Понятно, что «губерния» все же не могла обеспечить все нужды флота и сухопутных войск. Оружие, обмундирование и продовольствие везли морем из России и Англии, но это выходило крайне дорого. Все, что желали русские, охотно продавали мальтийцы и жители вольного города Ливорно, но и там цены «кусались». Поэтому основным источником снабжения губернии стало пира…, пардон, извиняюсь, корсарство.

С приходом 1-й Архипелагской эскадры к берегам Мореи в море вышли десятки греческих пиратских судов, которые начали нападать на турецкие суда. Собственно, как уже говорилось, ничего нового в этом не было. Средиземное море и до 1769 г. кишело пиратами всех национальностей − варварийскими[12], мальтийскими и т. д. Замечу, что случаи полного уничтожения экипажа и пассажиров судна были часты, но в подавляющем большинстве случаев знатных пленников отдавали за выкуп. Притом условия торга были честными – личность посредника неприкосновенна, а с пленными хорошее обращение. Тех же, за кого выкуп, явно, не светил, включали в состав команд пиратских кораблей, отпускали на волю или продавали в рабство. Вообще в XVIII веке в Восточном Средиземноморье, которое турки называли Белым морем, пиратов считали, в общем-то, достойными людьми, занимающимися полузаконным промыслом.

Кстати, о законности. Уже в XV–XVI веках монархи Западной Европы стали выдавать пиратам каперские свидетельства, которые позволяли им нападать на корабли неприятеля уже на законных основаниях. К середине XVIII века, согласно морским законам, капером считался корабль, который с разрешения правительства снаряжается для военных действий частным лицом и укомплектовывается вольнонаемной командой. Слово «капер» происходит от германского «Caper». У французов каперы назывались корсарами (corsaire), у англичан – приватирами (privateer). Любопытно, что в служебной переписке русские моряки и дипломаты во времена Екатерины Великой использовали все три термина – каперы, корсары и приватеры, подразумевая одно и тоже. Я же, чтобы не путать читателя, буду называть их корсарами.

Суда же корсаров, кроме трех уже перечисленных терминов, назывались крейсерскими. Крейсеры же в современном понимании этого слова в русском флоте появились 1 февраля 1892 г., когда по Высочайшему повелению состоявшие в составе флота казематные фрегаты, корветы и клипера были переклассифицированы в крейсеры, а башенные фрегаты – в броненосцы береговой обороны.

Замечу, что с петровских времен и до 1892 г. в русском флоте классификация судов (фрегаты, корветы, бриги и т. д.) шла не по их размерам, водоизмещению или артиллерийскому вооружению, а по парусному вооружению. Были и исключения. Так, к примеру, бомбардирские суда отличались от других судов исключительно вооружением. Они имели орудия крупного калибра: две 5-пудовые мортиры для навесной стрельбы и две 3-пудовые гаубицы для настильной стрельбы. (До начала ХХ века в России гаубицы и единороги имели максимальный угол возвышения около 20°, и лишь в редких случаях – до 25°, то есть навесная стрельбы из них была исключена).

Бомбардирский корабль мог нести различное парусное вооружение – фрегата, брига[13] и др. Точно также и крейсерские (корсарские) суда именовали по их назначению. Они могли нести самое различное артиллерийское и парусное вооружение.

По законам XVIII века государство не только выдавало каперам патент на ведение боевых действий, но и брало с них залог для выплаты компенсаций жертвам незаконных каперских действий. Екатерина II установила сумму залога в 20 тыс. рублей. Другой вопрос, что, видимо, его никто не платил, а матушка государыня просто соблюдала приличия. Да и откуда у нищих греков такие деньги?!

Формально корсары должны были соблюдать все обычаи морской войны и все захваченные суда (призы) доставлять в порты государства, выдавшего патент, где морской суд рассматривал правомерность захвата. Надо ли говорить, что подобные процедуры в XVIII веке выполнялись крайне редко, и даже не из-за злой воли корсаров, а просто из-за технической невозможности их реализации.

По морским законам пиратством считается «морской разбой, чинимый частными лицами, по частному почину, в корыстных целях и против чужой собственности»⁹. Военные суды всех национальностей были обязаны преследовать пиратские суда, а захваченных в плен пиратов судить вплоть до применения смертной казни.