Османец - [191]

Лишь Айша, теперь уже развязанная, сидя на палубе, молчала и не радовалась их успехам. Энтони надеялся, что она выйдет из депрессии, когда поймёт, что они наконец ушли от турецкого преследования.

В сумерках того дня, когда они впервые увидели Закинтос и горы Кефалинии, из-под укрытия острова в их сторону медленно направилась галера. Ветерок спал, и маленькая яхта перекатывалась на волнах, но вперёд продвигалась незначительно.

Галера всё ещё находилась на значительном расстоянии, но в том, что она очень скоро приблизится, не было сомнений.

Не было возможности пройти мимо; флот в Лепанто к этому времени уже знал о побеге Хоук-паши и получил строжайшие указания вернуть его обратно. Энтони установил длинные вёсла. Он взялся за одно с Барбарой и её служанкой. Вёсла медленно двигались вперёд, разрезали воду, потом их поднимали после того, как они уходили под воду. Эта процедура должна была выполняться в точном ритме с другой командой и сначала шла не споро. Команды по очереди нарушали ритм, и гребцов выбивало на палубу.

Но постепенно они приспособились, и яхта начала двигаться быстрее, но далеко не так быстро, как галера.

— Когда-нибудь подует ветер? — в тревоге спросила Барбара.

Хоквуд посмотрел на небо. Клочья тёмных облаков двигались с албанского берега.

— Да, — сказал он. — Думаю, подует. Всё зависит от того, насколько скоро.

Наступил вечер. На яхте не зажгли огонь, и им удалось скрыться из вида. Но вскоре галера подошла очень близко, приблизительно на расстояние всего восьми миль, как прикинул Хоквуд. Она делала около шести узлов в час по сравнению с их двумя и вскоре могла настигнуть беглецов.

А ветер по-прежнему был слабым.

— Что нам делать, Энтони? — спросила Фелисити.

— Встать на колени и просить Аллаха, чтобы султан простил нас, — сказала Айша впервые за тот день.

Путники постарались не обращать внимание на её слова.

— Только смелый шаг может спасти нас, — уверил их Энтони. — Мы скрылись из их видимости, луна ещё не поднялась. Перестаньте грести и опустите вёсла.

Женщины были счастливы выполнить этот приказ. От усталости они повалились на палубу.

— Теперь разворачиваемся, Халил, — сказал Энтони, взяв ведущее весло.

Халил в недоумении посмотрел на хозяина. Фелисити подняла голову и удивлённо взглянула на сына.

— Это единственное, чего от нас не ждут, — объяснил Хоквуд.

Халил вручную передвинул длинное треугольное бревно, а Энтони положил штурвал.

Маленькое судно развернулось почти на сто восемьдесят градусов. Ветер был северным, поэтому оно сразу набрало скорость и пошло на юг.

Ночь была совершенно тихой, и единственным звуком был шелест воды у корпуса яхты. Но вдруг до них донёсся отдалённый звук барабанного боя и громкий всплеск шестидесяти вёсел, одновременно погружающихся в воду. Через несколько минут воздух наполнился ужасным запахом рабов. Наверное, отдыха этой ночью не будет.

Энтони услышал царапанье металла о гнилое дерево, мелькнул свет. В темноте трудно было различить, кто зажёг фонарь, но он и так точно это знал...

Они с Халилом действовали вместе. Хоквуд бросил штурвал и метнулся к люку, где затаилась Айша. Он выбил фонарь из её рук, как раз когда тот начал разгораться. Халил выбросил его за борт. Энтони крепко держал Айшу, прижав руку к её рту.

— Они заметили огонь? спросила Барбара.

Хоквуд напряжённо вслушивался. Барабанный бой становился громче, но доносился с разных сторон. Это значило, что талера была у них на траверзе, что она не изменила курса и не двигалась в их направлении.

— Нет, — сказал Энтони наконец. — Они по-прежнему идут на запад или север, но не на юг.

— Что делать с Айшой? — спросила Фелисити.

— Придётся спустить её вниз и связать.

Служанки связали Айшу и бросили в каюту, обращаясь с ней далеко не ласково. Фелисити последовала за ними.

— Мне почти жаль её, — сказал Энтони.

Барбара промолчала и через мгновение сказала:

— Когда галера не найдёт нас, там поймут, что мы изменили курс. Тогда они дождутся утра, поскольку уверены, что в конце концов мы должны пытаться плыть на север?

— Да, — согласился Энтони.

— Чего мы в таком случае добились?

— Молись, чтобы был ветер. — Это всё, что Энтони мог сказать.

Они держались выбранного курса до тех пор, пока не стих барабанный бой. Это означало, что галера отошла на несколько миль к северо-западу. Затем яхта снова развернулась. Энтони знал, что Барбара права, и, если их заметят днём, да ещё при слабом ветре, они пропали. За четырнадцать часов дневного света галера настигнет их независимо от того, в каком направлении будут они идти.

Но перед рассветом ветер всё-таки подул. Халил был у штурвала. Энтони спал на палубе. Он моментально проснулся, когда яхта дрогнула и начала набирать скорость. Ветер дул с севера, было необходимо галсировать, но, учитывая, что их несло быстрее, чем могла грести любая галера, Энтони был спокоен. Он знал, что скорость военного корабля упадёт при волнении на море. Единственный квадратный парус яхты давал возможность только свободному плаванию, а не движению против ветра.

К рассвету море стало неспокойным, ветер усилился.

Левым галсом яхта шла к островам, обрушиваясь в волны, веером выбивая брызги из-под всей длины своего корпуса. Из каюты доносились непрекращающиеся крики. Но Барбара с сыновьями вышла на палубу.