— Тэппэн, давайте укладываться и выбираться отсюда, — сказал Блэд, обеспокоенный. — Я знаю эту страну. В воздухе чувствуется буря. Безусловно наступает зима.
— Пусть себе наступает, — ответил Тэппэн невозмутимо.
— Скажите, может быть, вы хотите, чтобы вас занесло снегом? — спросил Блэд, выходя из терпения.
— Я бы хотел посмотреть снег в горах. Для меня это было бы ново, — ответил Тэппэн.
— Но если вас занесет снегам, вам уже не удастся выйти отсюда.
— Мой осел выведет меня.
— Вы с ума сошли. Осел не сможет пройти тридцати метров. Больше того, вам придется убить его и съесть его мясо.
Тэппэн окинул незнакомца странным взглядом, но ничего не ответил. Блэд начал ходить взад и вперед по небольшому пространству земли возле огня.
Повидимому, он был серьезно озабочен. За этот день что-то неуловимо изменилось в нем так же, как и в Тэппэне. У обоих одно чувство взяло верх над всеми остальными: у Блэда это было чувство самосохранения, у Тэппэна — полной апатии.
Блэд снова заговорил, убеждая Тэппэна, доказывая серьезность надвигавшейся на них опасности, — то насмехаясь над ним, то пылая злобой. Он проклинал Тэппэна, называл его сумасшедшим любителем природы.
— И знаете, что я скажу вам? — закончил он. — Утром я заберу часть вашей провизии, и уйду отсюда, будет ли буря или нет, все равно.
Но уже задолго до рассвета это намерение Блэда сделалось невыполнимым. Оба были разбужены шумом непогоды в лесу, похожим на все усиливающийся вой, сопровождаемый то грохотом, то пронзительным визгом бури. При свете тлеющего костра Тэппэн мог видеть кружащуюся пелену снега, большие, как перья птиц, снежные хлопья. К утру в горах разразилась жестокая буря, и земля была покрыта снегом толщиною в полметра, а лес, казался сплошной белой стеной.
— Я был неправ, — сказал Тэппэн товарищу. — Что теперь делать?
— О, проклятый идиот! — взвыл Блэд. — Теперь нам надо попытаться не замерзнуть и не умереть с голоду, пока уляжется буря и подмерзнет снег.
Три дня и три ночи буря свирепствовала с неослабевающей яростью. Они упорно работали, очищая лагерь от снега. Дженнет была с ними. На четвертые сутки буря прекратилась, облака рассеялись и выглянуло солнце. Термометр упал до нуля. Уровень снега равнялся огромному росту Тэппэна, а высота сугробов достигала трех-четырех метров. Бесспорно наступила зима. Лес обратился в безмолвный торжественный белый мир. Но Тэппэну уже некогда было мечтать. Под снегом трудно было отыскивать сухой валежник. Конечно, можно было спилить одно из засохших деревьев на склоне, но перенос значительного количества дров в лагерь был совершенно невыполним. Им приходилось жечь зеленые ветки.
Они начали мастерить лыжи. Тэппэн до сих пор не имел о них представления. Он мог только помогать Блэду. С радостью он заметил, что снег благодаря резкому холоду как будто стал подмерзать. Но как раз, когда они начали собирать вещи и решили двинуться в путь, стало теплее, снежная поверхность не выдерживала их тяжести, и снова начал падать снег.
— Чорт возьми, почему вы не застрелили какого-нибудь лося? — спросил Блэд угрюмо.
Он становился все мрачнее. Он знал, какова была опасность, и любил жизнь.
— Теперь нам придется убить и съесть вашу драгоценную Дженнет. А может быть, нам еще и и не хватит ее мяса до тех пор, пока перестанет падать снег и мороз даст нам возможность выбраться отсюда.
— Блэд, прекратите вашу болтовню о мясе моего осла, — ответил Тэппэн тоном, который заставил замолчать Блэда.
Так инстинктивно эти два человека стали врагами. Блэд думал только о себе, Тэппэн — об опасности, угрожавшей Дженнет. О себе он не думал.
Запасы Тэппэна истощались. У них уже не было ни свинины, ни кофе. Осталась только задняя нога оленя, мешок с бобами, кулек муки и немного соли.
— Если снег покроется ледяной коркой и мы сможем взять с собою эту муку, — мы не умрем с голоду, — сказал Блэд. — Но осел не может пойти с нами.
На другой день яркое солнце растопило снег на южных склонах, а ночью сильный мороз образовал на нем ледяную корку, которая могла выдержать быстрый шаг человека.
— Надо пользоваться этим, — это не надолго, — заметил Блэд.
Тэппэн предоставил Блэду назначить время и выработать программу их путешествия. Они сварили все бобы и разделили их пополам, насыпав в мешки. Потом приготовили по два килограмма сухарей для каждого. Блэд был достаточно хитер, чтобы взять себе маленький мешок с солью, а Тэппэну отдать табак. Он заявил, что эта провизия и одеяла — все, что они могли взять с собой. Они поспорили из-за ружья, но, в конце-концов, Блэд уступил винтовку Тэппэну, так как тот мог по дороге убить лося или оленя. Когда этот вопрос был улажен, Блэд со значительным видом стал надевать лыжи, сделанные из обломков ящиков и кусков холста от мешков.
— Боюсь, что они недолго продержатся, — пробормотал Блэд.
Между тем Тэппэн накормил Дженнет сухарями и стал ремнями привязывать брезент к ее спине.
— Что это вы делаете? — спросил Блэд.
— Приготовляю Дженнет, — ответил Тэппэн.
— Приготовляете? К чему?
— То есть как к чему? Итти с нами!
— Проклятие! — вскричал Блэд и всплеснул руками в бессильной ярости.
