Ослы - [2]
Мы остались недовольны ярмаркой Сант-Эспри и решили вернуться в Байонну. Но, когда мы готовились снова сесть в свой экипаж, к нам подошел какой-то маленький человек, со смуглым цветом лица и черными сверкающими глазками — настоящий гасконец.
— Вы желаете купить осла? — спросил он у нас.
— Совершенно верно, — ответили мы.
— Ах, здесь ослы так дороги! — заметил он. — Скажите мне, какой именно осел вам нужен.
Мы перечислили ему все качества, которые должны были украшать желаемого нами осла.
Человек немного подумал.
— Я знаю подобное животное, — заявил он немного спустя. — Оно совершенно белое, белое, как зимний снег в Пиренеях, и, ах, какое оно толстое и гладкое!.. Оно очень, очень красиво. Это самая красивая ослица во всей Байонне. Позвольте мне проводить вас к человеку, которому она принадлежит. У него также имеется небольшой шарабанчик. Это будет самое подходящее для вас.
Мы напомнили ему, что нам нужен молодой черный осел-самец и что красота животного не имеет для нас никакого значения.
— Нет, вы обязательно должны посмотреть на это животное! — закричал незнакомец восторженно, прыгая в экипаж и приказывая вознице ехать. — Вы нигде не найдете более подходящего животного. Ослица эта сильна, послушна и умна. Какой вам будет прок в молодом черном самце, если он не будет умен? Я сам торгую ослами. Мое имя Шарль Латур, и я с первого же взгляда отличаю хорошего осла.
Латур совершенно завладел нами, отпустил возницу при въезде в город и затем повел нас вдоль берега реки, мимо старого арсенала, в узкий переулок, отделяющий реку от большого огорода.
Здесь мы увидели с левой стороны ворота и доску с объявлением:
«Вход воспрещается. Злые собаки».
— Вот дом мосье Франсуа, — сказал Латур. — У него самая злая собака во всей Байонне, но она сидит на цепи.
Мы вошли в калитку и направились через сад; вскоре из-за зелени показалась маленькая, полуразвалившаяся хижина. Собака — огромный сеттер — была привязана к конуре. Она приветствовала нас яростным лаем.
— Страшно злая собака, — заметил Шарль. — Но я уверен, что сам мосье Франсуа вам очень понравится.
Говоря откровенно, мосье Франсуа совсем не произвел на нас приятного впечатления. Он был высок ростом и толст, и его живот был стянут широким черным шарфом. Лицо Франсуа, выражаясь вежливо, было несколько шероховато, нос толст и красен, а глаза мутны. Полагаю, что обычная его порция вина в день равнялась по меньшей мере пяти с половиной бутылкам.
Он приподнял свою соломенную шляпу и поклонился настолько любезно, насколько это допускал туго обтянутый вокруг живота шарф. Шарль представил нас друг другу, и эта дружеская парочка обменялась несколькими фразами на наречии басков.
— Так, значит, вы хотите видеть мою маленькую Бланшетту? — спросил Франсуа. — Это прелестная ослица. Мадам, наверно, придет в восторг от нее. Ах, но как это грустно: мне необходимо продать ее. У меня сейчас слишком много ослов. Но Бланшетта самая прекрасная из всех. Подождите! Я вам ее сейчас покажу. Она вам сразу же понравится.
Франсуа скрылся за хижиной и минуты через две вернулся с самым удивительным животным, какое мне когда-либо приходилось видеть.
— Вот и Бланшеточка, — заявил Франсуа. — Видели ли вы когда-нибудь такую красавицу ослицу?
Франсуа начал демонстрировать различные аллюры Бланшетты. Он бегал с нею взад и вперед по садовым дорожкам. Ослица резвилась, скакала и даже приподнималась на дыбы.
— Нам непременно нужно приобрести ее, — заявила Билли. — Что говорил по поводу ослов Дикин?
— Вот и Бланшеточка, — заявил Франсуа. — Видали вы когда-нибудь такую красавицу?..
Я повторил, что мой друг стоял за молодого черного самца. Бланшетта была самка, белая, а ее возраст…
— Сколько ей лет, мосье?
— Она уже немолода, — ответил он откровенно. — Но я всегда смотрел на нее как на члена своей семьи. Ей уже семь лет.
Семь лет не показались мне особенно дряхлым возрастом. Я заглянул в рот Бланшетты. Конечно, это было не особенно вежливое обращение с дамой, но она, очевидно, давно привыкла к подобным фамильярностям и любезно отвернула язык назад, обнажая десны. Зубы ее далеко не отличались красотой. Будь она членом моей семьи, я бы уже давно сводил ее к какому-нибудь дантисту. Те из ее зубов, которые не успели почернеть, позеленели. Я поспешил закрыть ослице рот.
— Около семи… — заметил я, стараясь придать себе вид опытного барышника. — Дело в том, насколько она работоспособна. Спроси его, в порядке ли его шарабан.
Шарабан оказался в порядке, но вид у него был не особенно элегантный. Он был, или, вернее, когда-то был окрашен в зеленый цвет. Бланшетта вошла в оглобли, точно хорошо выдрессированная лошадь, и запряжка быстро закончилась.
— Это необыкновенно умное животное, — говорили мосье Франсуа. — Если вы его не купите, я продам его в какой-нибудь цирк. Видите, какая у него широкая спина? На ней можно было бы стать вверх ногами, и Бланшетта не пошевелилась бы. Говорю вам, что она замечательна во всех отношениях. А теперь, мадам, не сядете ли вы в экипаж? Мы с вами немножко проедемся. Мосье, может быть, и вы составите нам компанию?
Испытание ослицы оказалось чрезвычайно благоприятным. Бланшетта понеслась с нами по аллее с необыкновенной быстротой. Мы ликовали, что нам так легко удалось найти подобное сокровище. Наконец, мы вернулись к хижине и распрягли ослицу. Я был в совершенном восторге.
