Ослик Иисуса Христа - [40]

Но обратимся к Лобачёвой. В её понимании, раз она невиновна (Наташа искренне считала себя невиновной), то ей и бояться было нечего. Она спокойно может вернуться к себе на родину, два-три допроса (неприятно, конечно), но в конце концов её отпустят.

Одиннадцатого января Наташа вылетела из Лондона, 14-го её вызвали в Следственный комитет, а 15-го взяли под стражу. Автор, с которым она работала, дал признательные показания («что вам ещё рассказать?») и к тому же нашлись «свидетели». После недолгого разбирательства Лобачёву признали виновной по нескольким статьям Уголовного кодекса, включая экстремизм, гомосексуализм и измену родине. В феврале ей назначили пожизненное заключение и отправили в колонию.

Узнав об этом, Софи впала в депрессию. Ослик утешал её как мог, да что толку? О фактическом опыте дурдома Собака знала побольше Ослика, и чтобы успокоить её, от Генри требовалось нечто особенное.

Он много думал. «Если и есть какой способ преодоления трудности, – рассуждал он, – то лишь взглянуть на эту трудность со стороны». В идеале хорошо бы приподняться и изменить ракурс принципиально. Ослик связался с посольством в Киеве и обсудил возможность обмена заключёнными. Он намеревался обменять Лобачёву на кого-нибудь из русских, осуждённых в Британии. Как правило, это попавшиеся разведчики или торговцы оружием (весьма ценные кадры для Кеплера-22).

«Всё возможно, почему нет?» – ответили ему.

Уже хорошо. По просьбе Ослика к делу подключились также его друзья из внешней разведки (Secret Intelligence Service, SIS, больше известная как МИ-6) и его друг Джеки Хоуп – английский дипломат в Москве. Именно Хоуп помог ему вывезти Софи из России. Он же занимался безопасностью Генри в периоды его «русских походов». Ослик рассчитывал на него и в этот раз.

Новость приободрила Софи, но в любом случае требовалось время. Он устроил ей курсы английского, летом она поступила в школу искусств. У Собаки появились друзья, а вечерами она играла Power Noise в местном клубе неподалёку от судоверфи.

Раз или два в неделю они выезжали в Лондон.

Софи нравилось. Она открыла любимые места и впоследствии уже сама не раз приезжала туда отвлечься. Собака подолгу бродила у Темзы, смотрела на воду и лишь удивлялась неспешному течению времени. И хотя время в её представлении ещё не приобрело решающей ценности, она уже (пусть и смутно) догадывалась об этом. «Опыт времени, – напишет чуть позже Ослик в своих „Conventions…“ – имеет для андроида двоякое значение. Это и мысленный опыт, и физиологический. Не реализовав опыт времени всесторонне и в деталях, мы сотворим ублюдка. Иначе говоря, эволюционирующая машина должна как минимум смотреться в зеркало и мотать на ус».

Вот Софи и «мотала», причём ускоренно.

Она хорошо понимала, что и без того потеряла уйму времени на дурдом, и будто навёрстывала упущенное. Ослика же вдохновлял её критический взгляд – и на себя, и на окружающий мир. Особенно удивлял её обострённый «нюх» на фашизм. Фашистов она чуяла за версту. Видно, урок, преподанный на Мосфильмовской, не прошёл даром. Добавим к этому книги (Собака не читала разве что в туалете) и, безусловно, её системный склад ума.

В любом явлении она искала мотив, продвигаясь от общего к частному и руководствуясь здравым смыслом. Софи отвергала религию, зато использовала анализ и науку, предпочитая дарвинистский подход, Теорию игр Джона Нэша, ну и, конечно, классические критерии фашизма доктора Лоренса Бритта (Lawrence Britt, политолог, известен статьёй Free Inquiry в журнале Fascism Anyone, где вывел 14 критериев фашизма).

Мир в представлении Софи имел многоуровневую структуру, где в самом верху располагался человек – как наивысшая ценность, а нижестоящие уровни обеспечивали его права, свободу и достойную жизнь.

На первый взгляд довольно незамысловатое мировоззрение, размышлял Ослик, но если вникнуть, мировоззрение что надо. С учётом возраста Собаки, а тем более для «дауна» с Мосфильмовской, – о большем и мечтать нечего. Пройдёт время, и она, несомненно, обойдёт его интеллектом, а твёрдостью характера не уступит ни Валерии Новодворской, ни Виктору Шендеровичу.

Что касается фашизма. В России фашизм прочно ассоциировался с немецко-фашистскими захватчиками времён войны 1941–1945 годов, и раз тех фашистов русские победили, то никакого другого фашизма в их понимании и быть не могло.

Между тем, он был и, как видно, становился неотъемлемой частью официальной политики РФ. Практически все новые законы здесь носили фашистский характер, начиная с продления президентского срока и заканчивая введением выездных виз для своих же граждан.

Особенно отвратительными были запреты на усыновление за рубежом, запрет некоммерческих организаций (большей частью благотворительных), в высшей степени унизительный запрет так называемой «пропаганды» гомосексуализма (гомосексуалисты косвенно были признаны людьми второго сорта), ну и наконец запрет на критику религии и введение смертной казни.

На бытовом уровне и вовсе царила вакханалия.

Улицы, кафе, метро, да всё, куда ни посмотри, контролировалось всё теми же русскими фашистами. Это вам и полицейские, и православные казаки, и футбольные болельщики, и просто «бедные люди» по Достоевскому – необразованные, незащищённые и доведённые до нищеты. Фашисты нападали на любого, кто перечил им, издевались как хотели, и ничего им за это не было. В стране то и дело дискредитировалась система демократических выборов. Из года в год увеличивался военный бюджет, процветала коррупция, на производстве и в офисах травили неугодных, уничтожался частный бизнес и так далее, не говоря уже о «патриотическом воспитании».