Ослепленный желаниями - [10]

— Баст, ты?.. Смайт, ты что творишь? — воскликнул Блейн, войдя в гримерную. Себастиан уже сунул сигарету между зубами и подносил к ней горящую спичку. — Брось немедленно, — Блейн подскочил к нему и выдернул сигарету изо рта. — Я уже сотню раз говорил тебе, чтобы ты завязал с этой дрянью, — он сломал сигарету пополам и выкинул в ведро.

— Не сотню, а всего лишь три, — скривившись, парировал Себастиан, с тоской глядя на уничтоженную сигарету. — Мне это нужно, Блейн.

— Нет, не нужно, — Блейн хмуро посмотрел на Себастиана. — Баст, ты же помнишь, что я говорил тебе вчера? — он подошел к Себастиану и положил руки на его плечи.

Конечно, он помнил. Возможно, какие-то отрывки могли стереться из памяти, но общая картина была четкая. Накануне у Себастиана уже начался небольшой мандраж, и поэтому Блейн решил сделать ему расслабляющий минет, после которого напряжение как рукой сняло. Точнее, губами и языком. И тем не менее, после Блейн действительно сказал, что Себастиан самый талантливый из всех, кого он когда-либо видел. И он правда произведет фурор. Но если вчера эти слова успокоили Себастиана, теперь они были просто пустым звуком.

— Я не смогу, — нервно усмехнувшись, сказал он. — Я выйду на сцену и споткнусь, или забуду текст, или слова песни, или еще… — Себастиану не позволил договорить Блейн, который заткнул его рот глубоким поцелуем.

— Ты все сможешь, я верю в тебя, — Блейн погладил его по щеке большим пальцем, как только отстранился, и еще раз коротко чмокнул в губы.

— На минет времени уже не хватит, да? — прошептал Себастиан с улыбкой, прижимаясь лбом ко лбу Блейна и чувствуя, наконец, некоторое облегчение.

— Нет, у тебя осталось три минуты, мистер главный актер, — усмехнулся Блейн, и своей фразой подействовал на Себастиана, как красная тряпка на быка.

— Три минуты?! — истерически воскликнул он, чувствуя, как вся, было, отступившая паника вернулась с удвоенной силой. — Боже мой, боже мой… — Себастиан снова начал бегать, как ужаленный, по гримерной. — Черт! — крикнул он. — Я забыл, с чего начинаются мои строчки! Нет, Блейн, я не смогу, я ни за что не смогу, это слишком… Ай! — Себастиан схватился за щеку, по которой его только что ударил Блейн.

— Ты сможешь, — сказал он спокойно. — Потому что все эти люди пришли ради тебя. И они будут первыми твоими поклонниками. Ну, вторыми, первым стал я, — Блейн ухмыльнулся слегка неуверенно и запустил пальцы в волосы. — Но ты там… эта сцена. Ты был рожден для того, чтобы играть, Себастиан. И если ты сейчас струсишь, то будешь жалеть всю оставшуюся жизнь, — закончил тираду Блейн и сделал глубокий вдох, в душе надеясь, что Себастиан его все же услышал.

Сперва Себастиан хотел выставить Блейна из гримерной за его пощечину, но, прислушавшись, понял, что в его словах был смысл. Он и правда всегда мечтал о сцене, с самого детства. И отступить сейчас, значило не сделать этого никогда.

— Ты прав, — негромко пробормотал Себастиан, кивая. — Конечно, ты всегда прав. Ты невероятен, Блейн, — он повернулся к зеркалу и, глядя на свое отражение, сделал три глубоких вдоха. Неожиданно открылось второе дыхание. Себастиан улыбнулся сам себе и, снова повернувшись к Блейну, уверенно произнес: — Пора взорвать эту сцену и этот театр моим талантом, — улыбка стала шире, и Себастиан последовал к двери, но тут же затормозил на пороге. — Точно не хватит времени для одного минета? — спросил он, на что Блейн со смехом вытолкал его в коридор.

Когда Себастиан обернулся, Блейн уже скрылся. Скорее всего, убежал в зал, чтобы его не остановили. Что ж, не всегда же ему быть рядом, верно? По крайней мере, он будет в первом ряду.

В гримерной было тихо, но стоило выйти в коридор, и Себастиан услышал гул голосов, доносившийся из зала. Паника снова захватила его, Себастиан еле удержался, чтобы не дать деру. Нет, он должен справиться, он ведь хороший, нет, прекрасный актер. Гордо вскинув голову, Себастиан прошел за кулисы, где уже собралась основная часть актеров.

Режиссер произнес ободряющую и напутственную речь, но Себастиан не слушал ее, стараясь сфокусироваться на себе и своем герое. С этой минуты он не Себастиан Смайт, он — простой парень-романтик, который мечтает жениться на сестре его лучшего друга. То есть полная ему самому противоположность.

Представление началось с номера массовки, после которого сразу же должен был вступать Себастиан. Он наблюдал за происходящим на сцене из-за кулис и не убирал руку ото рта из-за все еще неиспарившейся паники.

— Ни пуха, — послышался сзади голос Курта, и Себастиан вздрогнул. — Сейчас мы не враги, мы актеры, которые ответственно относятся к делу. И я буду хорошо играть, — Курт скрестил руки на груди, так же глядя на сцену. — Но знай, что как только мы выйдем отсюда, я по-прежнему стану тебя ненавидеть. Потому что то, что ты сделал, не поддается прощению, — сухо произнес он и резко перевел взгляд на Себастиана. — Я думал, мы друзья, — сказал он с болью в голосе, но Себастиана спас закончившийся вступительный номер. Коротко улыбнувшись Курту, Себастиан поспешил на сцену.

И что-то странное произошло с ним в тот же миг. Как только он ступил под свет софитов, и все взгляды в зале обратились к нему, одиноко стоявшему на сцене, Себастиан перестал бояться. Он почувствовал невероятную уверенность и легкость, а текст давался с такой простотой, будто это были его собственные слова. Каждое движение, каждый жест, каждая фраза заставляла зрителей поверить, что перед ними — неунывающий оптимист Гарри Лонгвуд, сердце которого принадлежит песням, мечтам и любви. И если критики сочтут это недостаточно правдоподобным, а Себастиан был уверен, в зале нашелся бы хотя бы один, то значит они совершенно не разбираются в людях и том, как они порой безумно ведут себя.