Ослепленная звездой - [8]

Оказавшись у себя, она, не включая света, прошла в спальню, закрыла дверь и привалилась к ней спиной, глубоко дыша, чтобы утихомирить биение предательского сердца. Но тут послышался тихий стук. Делать было нечего, Лейн включила свет и повернула ручку двери. За ней, словно в раме, стоял Фергюс, держа в руке ее сумочку.

— Может, вы это искали?

Лейн прищурилась.

— Где она была?

В глазах Фергюса запрыгали чертики.

— Я нашел ее на заднем сиденье.

— Все это время вы знали, что она там лежит, — обвинила его Лейн.

Фергюс явно притворялся.

— Как только вы ушли, я вспомнил, что снял ее со спинки вашего стула, когда последовал за вами к выходу. Должно быть, я бросил ее на заднее сиденье и забыл.

— Забыли? — Лейн скептически подняла бровь.

Он изобразил невинность.

— Да, мадам.

Она недоверчиво покачала головой.

— Вы забыли, что я насмотрелась фильмов с вашим участием, и меня не проведешь.

Он склонился к ней.

— Неужели вы смотрели столько фильмов с моим участием?

Смущение, раздражение и… желание теснили грудь Лейн, пока сияющие весельем синие глаза заглядывали ей в лицо. И вдруг, забросив на плечо сумочку, она расправила плечи и решительно заявила:

— О да! Понимаете, я боготворю даже землю, по которой вы ходите. Я из числа фанатов Фергюса Ханна.

— Должно быть, нелегко сделать такое признание. — Он притворился, что не заметил сарказма в ее голосе.

Не желая, чтобы ей помешали высказаться, она поспешила продолжить:

— Так разве я откажусь лечь под вас? И вы сможете изнасиловать меня и сделать еще одну зарубку на столбике кровати, не так ли?

Веселье Фергюса мгновенно сменилось задумчивостью. Он заговорил спокойно, без всякого смущения:

— Никогда бы не подумал, что вы увлекаетесь бульварной прессой.

Лейн проглотила это и стояла на своем.

— Я читаю то, что отражает жизнь во всех ее проявлениях.

Что-то над ее головой привлекло внимание Фергюса. Он направился к балкону. Лейн так и осталась с открытым ртом, наблюдая, как Фергюс закрывает оставленную ею распахнутой балконную дверь.

— Это было неразумно, — сказал он.

— Видимо, забыла закрыть, но вечер довольно теплый, а я люблю свежий воздух.

Ее оскорбило, что он позволяет вести себя так, будто ему разрешено войти в ее комнату. Фергюс покачал головой с таким видом, словно столкнулся с безнадежным случаем.

— Какое легкомыслие! Надеюсь, у вас есть средство от насекомых?

— Средство от насекомых? — переспросила она, складывая на груди руки. — Нет, но, наверное, смогу приобрести.

Фергюс обернулся к ней.

— Так на чем мы остановились?

Лейн указала ему на дверь. Он проигнорировал этот жест и продолжал изучать ее лицо.

— Вам кто-нибудь говорил, что у вас зеленые глаза?

Лейн уронила руки и топнула ногой.

— Чуть ли не каждый, кого я знала.

— А-а… — Фергюс откашлялся. — И много их было?

Снова скрестив на груди руки, Лейн нетерпеливо притопывала ногой. Фергюс задумался и, явно что-то решив для себя, признался:

— Похоже, я опять разгневал нянюшку.

Лейн перекинула волосы через плечо.

— Спокойной ночи, мистер Ханн.

Он протянул руку и тронул волосы у нее за ухом. Из последних сил Лейн цеплялась за свое здравомыслие. А он незаметно приблизился. Она чувствовала, как он проводит кончиками пальцев по ее щеке, и с трудом удерживала взгляд на пуговице его рубашки, в то время как тело каждой клеточкой умоляло сдаться. Он приподнял ее подбородок и вынудил встретиться с ним взглядом, но тут же посмотрел на ее губы.

— Обещаю вам, — голос звучал нежно и искренне, — мое единственное желание — невинный поцелуй.

Лейн не сразу удалось обрести голос. Губы ее едва слышно прошелестели:

— Это было бы легкомысленно.

Легкими прикосновениями пальца он гладил ее шею, спускаясь все ниже и ниже. Почему бы нет? — подумала она. Собрав остатки воли, Лейн выдавила из себя банальность:

— Благими намерениями дорога в ад вымощена.

— Только если вы согласны.

Не в силах дольше выносить эту пытку, Лейн крепко зажмурилась.

— Спокойной ночи… Фергюс.

Последовало долгое неясное молчание, затем тихий вздох смирения.

— Ну что ж, спокойной ночи.

Услышав, как повернулась дверная ручка, Лейн осмелилась открыть глаза. Он вымученно улыбнулся ей и озвучил последний кадр:

— Спите спокойно, если сможете.

Как только дверь закрылась, Лейн рухнула на постель, эмоционально опустошенная. Поездка превращалась в ночной кошмар. Она предвидела, что личная встреча с этим человеком заставит ее страдать, но и в самых безумных мечтах не смела надеяться, что он проявит интерес к ее мыслям или к телу.

Проведя почти бессонную ночь, она с опозданием поняла, насколько нешуточным было его упоминание о средстве против насекомых. Конечно, она неопытна, комары ассоциировались у нее с Шотландией, а москиты с Африкой. Кто знал, что ночной воздух Греции чреват для нее таким назойливым террором? Она понимала, что Фергюс оказался прав, и в ней закипала злость, впрочем, даже это не помогло более успешно вести кровавую охоту на москитов.

Глава 2

В результате ночных сражений с греческой популяцией насекомых в одиннадцать часов утра Лейн продолжала спать глубоким сном, хотя сигналы внешнего мира уже пытались пробиться в ее сознание: странный говор, отдаленный шум работающего двигателя. Медленно пробуждаясь, Лейн ворочалась и потягивалась в постели. Пробежали по площадке маленькие ножки. Она стала нащупывать будильник и свалила его на себя. Где-то между спутанными волосами и простыней она обнаружила циферблат. Завопив от ужаса, Лейн соскочила с кровати и распахнула стеклянную дверь. С балкона она увидела, как Джерри срывает очки и тычет ими в Роуэна, явно чем-то недовольный. Убежденная, что причиной его недовольства является она, Лейн спешно бросилась умываться и одеваться. Уложившись в рекордно короткий срок, она скатилась с лестницы, прибавила скорости и, уже задыхаясь, увидела в дальнем конце бассейна стоявших к ней спиной Фергюса и Ингу, которые держались за руки.