Оскверненная - [28]

– Ты должен передо мной извиниться. Половина иллюзий тогда была твоя.

Я усмехнулся.

– Лучше поздно, чем никогда? Сирсилв Джесенда, позволь мне просить прощения за неучтивое поведение в четырехлетнем возрасте. – Я дерзко взял ее за ногу и поцеловал в щиколотку – как раз над туфелькой. – Я и не подозревал, что ты помнишь.

Она фыркнула.

– О, я хорошо запомнила тот случай изза несправедливости наказания и изза того, что никто мне не верил. Хотя, если говорить совершенно честно, я только теперь сообразила, кем был противный мальчишка. Однако я так и не понимаю… Почему твои родители не признались в том, что ты – силв?

Прежде чем ответить, я помолчал. И надо же ей задавать такие неуместные вопросы… В конце концов я сказал ей правду:

– Мой отец – ортодоксменодианин, один из тех, кто считает любую магию грехом. Он думает, что сила силва почти то же самое, что и дунмагия, что иллюзии – это обман, ничем не отличающийся от мошенничества.

Я ожидал, что Джесенда начнет горячо защищать силвмагию, но она просто сказала:

– А как насчет магического исцеления?

– Это нарушение божьей воли. Хотя почему магическое исцеление греховно, а использование целебных трав – нет, я никогда не мог понять.

– А что думаешь ты сам, Эларн Джейдон? Я заколебался.

– Сомневаюсь, что магия обязательно греховна. Однако я – менодианин. Мне не нравятся иллюзии, и иногда я думаю, что мир был бы лучше без всякой магии вообще.

– И тем не менее ты собираешься воспользоваться волшебным огнем, чтобы добраться до дома.

Я кивнул. Я не стал говорить Джесенде, что это будет моей первой попыткой прибегнуть к магии с тех пор, как мне сравнялось двенадцать.

– Да. И к лечению силвов я тоже прибегнул бы, если понадобится. Без всяких угрызений совести.

– Ты лицемер, не так ли?

– Ужасный.

– Ты обладаешь очень большой магической силой. Я теперь много знаю о детях и их способности создавать иллюзии, и хотя мои воспоминания не очень отчетливы, то, что ты сделал в четырехлетнем возрасте, говорит о большом таланте.

– Силвмагия пока не приносила мне ничего, кроме неприятностей. Я буду тебе обязан, если ты не станешь рассказывать о том, что я силв.

– Ты это скрываешь?

– А как ты думаешь? Ведь мой отец даже не пожелал, чтобы я воспитывался в его доме до тех пор, пока я не научился скрывать свой талант и он не смог быть уверен, что никто ничего не узнает. – Для этого была и другая причина – его ошибочная уверенность в том, что я – незаконнорожденный, но о ней я говорить не стал. – Джесенда, мне нужно отправляться, иначе я пропущу волну. Я сообщу тебе, когда каноэ будет готово.

– Тебе понадобятся деньги, чтобы заказать его? Я захватила кошелек…

Я покачал головой и оттолкнул полоз от пирса.

– Это подарок, – сказал я. – Компенсация за того твоего котенка. – Это был глупый жест: мне предстояло затянуть пояс, расплачиваясь за каноэ.

Джесенда засмеялась и поднялась на ноги.

– Лови!

Однако то, что она кинула мне, не было кошельком; это был волшебный огонек, зажженный силой ее магии. Он был прекрасен: как будто она скатала в шарик лунный свет. Я, не задумываясь о том, что делаю, поймал его усилием ума и осторожно поместил на место – в нескольких футах впереди полоза, чтобы он освещал мне дорогу.

Я оглянулся на стоящую на пирсе Джесенду, и понимание того, что она только что совершила, обрушилось на меня, как водопад. Невозможно! Она сделала невозможное: она заставила другого человека – человека, не обладающего Взглядом, – увидеть ее магию, не иллюзию, а именно магию. Такого не мог сделать никто!

И тут над водой до меня долетел ее шепот:

– Я знала! Знала, что ты ее увидишь! – Неожиданный порыв ветра взметнул ее волосы и облепил платьем бедра. Тот же ветер – или это было желание? – заставил меня поежиться. В свете фонарей на пирсе Джесенда была прекрасна и соблазнительна, и, думаю, именно в этот момент я начал испытывать к ней любовь, а не просто вожделение.

Я понимал, какая это глупость.

Джесенда только что показала мне, что, должно быть, является величайшей волшебницей, какие только рождались. Я все время помнил, что она – дочь Датрика. Все это вместе делало ее могущественной наследницей человека, обладающего бесконечными амбициями и лишенного совести.

Она не могла не быть опасной.

Глава 7 РАССКАЗЧИК – РУАРТ

Я в ужасе смотрел на капитана Кайеда.

Я думал, что уже достиг предела своих страданий, но то, что он только что сказал мне, было не солью на рану – это было новой раной, и раной кровоточащей.

– В чем дело? – спросил он озадаченно. – Ты выглядишь ужасно. Но мы же все время шли на Брет, в его столицу – ты же наверняка это знал. Так почему ты теперь так поражен, услышав от меня, куда мы направляемся?

Я не мог ему этого объяснить: мне не хватало слов. Да, когда мы отчалили с Порфа, нашей окончательной целью был Брет – так распорядился Мортред. Это я знал. Я присутствовал, когда злой колдун сказал Флейм о том, что он намерен выдать ее замуж за властителя Брета – Роласса Тригана. Я слышал, как он сообщил ей о своем дьявольском плане: родив наследника престола, она должна была убить мужа и сделаться регентшей, а потом выйти замуж за него, Мортреда. «В один прекрасный день мы будем править всеми Средними островами, – говорил негодяй. – Ты и я, получив в свое распоряжение пушки, зажмем острова Хранителей между Бретом и Цирказе, как креветку в клешнях краба».