Оскорбление - [30]

На поверхность он показался только через три минуты, скользнув в пространство между осевшим бортом плавучего ресторанчика — и отставшим железным листом обшивки. И то — настолько, чтобы сделать вдох и уйти обратно.

Информация, полученная от Джека, и вправду оказалась бесценной. Званцев сомневался, что сумел бы провести рекогносцировку, наметить пути атаки и отхода, не попасться под сенсоры чужаков — и все это вдвоем. Конечно, он осмотрел местность перед ударом по "дереву", но опирался именно на рассказы мальчишки о местоположении развалин, зарослей и подходящих укрытий. Включая то, в котором сейчас отсиживался.

Время текло неторопливо. Званцев заставил себя отключиться, не думать о кружащих над городом "дисках", о холодной воде. Не такой уж и холодной, на самом деле. Однажды, после вот такого же рейда на "дерево" в курганских степях, им пришлось десять часов отлеживаться на дне мелкого бочажка, в апреле месяце. Все, что могло отсыреть, он упаковал заблаговременно.

Смеркалось. На город вновь опустилась тишина, порой нарушаемая гулом вражеских двигателей. Один раз Званцев услышал резкое шипение лазерной пушки, и вода вокруг ощутимо потеплела. Он предположил, что "диски" неприцельно расстреливают речку в надежде спугнуть укрывшегося врага — если бы его засекли, водичка мигом бы сделалась очень горячей, скорее даже — кипятком.

Наконец гул моторов растаял вдали. Капитан не торопился выходить. С пришельцев вполне могло статься приземлить аппарат где-нибудь в окрестностях, выжидая, пока глупый человек не высунет нос наружу. Он попеременно напрягал и расслаблял мышцы. чтобы не дать им закоченеть.

Званцев рискнул выбраться из-под обломков ресторана, лишь когда солнце давно скрылось за горизонтом, а его самого все же начала колотить дрожь. Точно так же проплыл по течению метров двести и лишь тогда выбрался на мелководье. Перебежками направился к условленной точке сбора.

— Сэр, — Тэсс и Джек растворились среди уцелевшей под защитой монументальной величины груды битого кирпича купы кустарника. — Разрешите заметить, отличная стрельба.

— …вдвоем на "дерево"! — уловил он восхищенный шепот Джека.

— Я имела дело с десятком таких, — Тэсс потрепала мальчишку по голове. — Они здорово мешали нашим войскам под Вустером, знаешь ли.

Званцев оставил реплику без внимания, хотя ему было что рассказать. Чаще всего "радиостойкие" и занимались уничтожением вражеских станций такого типа, расчищая путь наступлению-контрнаступлению основных сил. Так что его счет уверенно близился к третьему десятку.

— Ждем, просыхаем, отдыхаем, — прошептал он, по возможности беззвучно распаковывая набор для чистки. — Эй, Джек!

— Сэр, да, сэр! — лежа трудно вытянуться по стойке смирно, но мальчишке каким-то образом удалось.

— Мы двинемся через пару часов. Не передумал идти с нами?

— На Лондон?… не спрашивать, сэр!

— Тогда — спать. Путь предстоит неблизкий.

На самом деле до столицы отсюда было уже рукой подать — но Званцев все же делал не поблажку, но скидку на юный возраст.

В данном случае выражение "сровнять с землей" не было метафорой.

Куда хватало глаз, простиралось море разбитого, обгорелого бетона. Улиц не было. Река заполнила одну из воронок, превратив ее в широкое озеро. Четыре прямых попадания обратили мегаполис даже не в развалины — в бетонную пустыню.

В детстве Званцев видел какой-то приключенческий боевик, где показывали уничтоженный катастрофой Лондон. Как он понял — показывали совершенно неправдоподобно. Фрагментарные съемки с дронов не могли передать этого ощущения — миллионный город, вдавленный, вбитый взрывной волной в землю. Именно вбитый — форма фронта волны определялась сложным взаимодействием тридцати двух вертикальных зон энерговыделения длиной в сотни километров, и часть ее энергии оказалась направлена снизу вверх. Не было обгорелых, пустых готических замков и башен, тянущихся над рекой мостов, покрытых ржавчиной. Были опаленные, искореженные холмы и кратеры, нагромождения асфальто-бетонно-кирпичного обгорелого, оплавленного, слабо радиоактивного мусора.

Впрочем, кое-какие постройки здесь все же имелись.

Должно быть, до бомбардировки здесь располагался крупный бизнес-центр или офис какой-то мегакорпорации. Световое излучение превратило его в факел, а ударная волна вмяла внутрь две стены из четырех. Затем центр здания рухнул в себя, а уцелевший край остался нависать над Темзой, словно какая-то сюрреалистичная оплывшая свеча из почерневших бетонных решеток. Ветер завывал в ржавой арматурной паутине, руина жалобно поскрипывала. Ни один человек, находящийся в здравом рассудке, не решился бы на нее подняться.

Званцеву оставалось надеяться, что понятие пришельцев о здравом рассудке хоть немного совпадает с человеческим.

Сине-фиолетовые купола поднимались над Темзой, будто кладки каких-то гигантских насекомых (как Званцев не старался, а отогнать энтомологические ассоциации ему не удавалось). Подрагивающие то ли трубопроводы, то ли щупальца тянулись к реке, сползая в воду безобразной бородой великана. Частокол "деревьев" уходил вдаль, понемногу редея. Дальше к востоку Званцев видел что-то матово-белесое, округлое… больше всего здание чужаков походило на исполинскую гроздь полупрозрачного винограда, положенную набок. От нагромождений полусфер тянулись длинные лапы пусковых катапульт, на некоторых из них покоились слишком хорошо знакомые капитану клювастые и амебовидные силуэты — и от одного их вида Званцев на рефлексах пытался вжаться во влажный бетон.