Осколки сердец - [11]

— Я хотел бы получить объяснения сейчас, чтобы не затягивать все это, — твердо сказал отец и посмотрел на меня.

Под его взглядом мне стало еще неуютней, в горле пересохло, я не мог выдавить из себя не то что слова — звука.

Тут неожиданно вперед вышла Ал'лилель и начала рассказывать обо всем: как пошла в Лес, как собирала травы, как провалилась, как я ее вытащил и спас ей жизнь, пожертвовав свою кровь. Она говорила быстро и горячо, стараясь убедить Повелителя в том, что произошедшее — только ее вина, а я проявил мужество и благородство, так что если и наказывать кого, то ее, а не меня. Закончив объясняться, она умоляюще посмотрела на своего отца, но тот лишь покачал головой, словно говоря ей, что вмешиваться в дела вампиров — напрасная трата времени.

— Если он пришел как гость, почему он в таком виде? — внезапно спросил Вализир.

Старейшина махнул рукой одному из эльфов:

— Привести Эн'рила.

Когда давешнего эльфа привели, он уже был не так гонорист, как при первом своем появлении. Старейшина повелел ему рассказать о своем вчерашнем распоряжении и о том, как тот его сегодня выполнил. Под хмурыми взглядами четырех Старших вампиров и главы собственного рода тот сказал, что ненавидит вампиров и потому хотел проучить меня.

— Что мой сын потребовал у тебя за оскорбление? — спросил отец, отведя глаза от замолчавшего эльфа.

— Еще одну встречу с моей дочерью, — спокойно ответил Старейшина. — И я уже пообещал ему это.

— Слово Старейшины священно, — пожал плечами отец. — Но у меня будет к тебе просьба как главы рода Серебряных Туманов к Старейшине твоего рода.

— Все, что пожелает Повелитель, — вежливо ответил Ал'гиел.

— Я не потерплю более, чтобы вампиры моего рода ходили в эльфийские деревни, — спокойно сказал отец.

И только сейчас я понял, почему все окружающие стараются на него не смотреть. Вокруг отца собралась настолько тяжелая и зловещая аура, что я удивился, как не заметил этого ранее. Казалось, еще секунда, и его гнев выплеснется на всех окружающих.

— Поэтому пообещай мне, что не примешь у себя никого из них, — продолжил он.

— Обещаю, — ответил Старейшина.

— Но, отец… — начала было Ал'лилель, схватив его за руку.

— Замолчи, дочь, — грубо прервал ее отец.

Глаза Ал'лилель сразу наполнились слезами.

— Мы уходим, Каин, — сказал отец и, повернувшись, зашагал в сторону нашего дома.

Я посмотрел на поджавшего губы Старейшину, на спину отца, затем на заплаканную Ал'лилель и произнес, прежде чем уйти:

— Встреть меня, пожалуйста, завтра утром у границы Леса.

— Хорошо, — ответила она сквозь слезы.

Чтобы не видеть, как она плачет, я повернулся и бросился догонять отца.

Глава 4 АЛ'ЛИЛЕЛЬ

Я уткнулась в спину отца и плакала.

— Ну почему, отец, почему ты ничего им не сказал? Они его накажут, и мы никогда больше не встретимся, — слезы душили меня, и слова давались с трудом.

— Ты теперь и так больше никогда с ним не встретишься, — строго ответил отец. — Я дал слово.

— Ну почему, отец, почему? — его слова обожгли меня как ледяная вода.

— Потому что они вампиры! Потому что если Повелитель вампиров просит о чем-то — нужно исполнять, а иначе он может заставить это сделать, — хмуро произнес отец; я никогда его таким не видела. — У нас нет ресурсов для новой войны, род потерял слишком многих, еще одной войны деревня не переживет.

Его слова ударили по мне не хуже сорвавшейся с пальцев тетивы, и я, не выдержав разговора, побежала к себе. Упала на кровать, слезы хлынули потоком. Только немного погодя, когда слез больше не осталось, я начала успокаиваться, но при мысли о том, что завтра увижу Каина в последний раз, расстроилась еще сильнее.

При мыслях о нем на меня накатывало какое-то странное, ранее не испытанное чувство, которое меня слегка пугало. Хоть оно и нравилось мне, но такого я не испытывала ни к одному из многочисленных мальчишек нашей деревни. И уж тем более не стала бы плакать из-за того, что с кем-то из них не увижусь.

Мне вспоминались его слова о том, что я ему очень понравилась, а ведь я была тогда, мягко говоря, не в лучшем виде. При мысли о том, что Каин видел меня обнаженной, я покраснела, и возникло ощущение некой тайны, которая нас с ним объединяет. Вытирая слезы, я невольно улыбнулась, вспомнив его смущение, когда я лежала перед ним полностью беззащитная.

С каким же достоинством он сегодня держался за столом в своей грязной, потрепанной одежде, словно его ничто не беспокоило!

Припомнив, кто был причиной такого его вида, я решила отомстить Эн'рилу при первом же удобном случае.

Я подошла к умывальнику, ополоснула лицо и, приведя себя в порядок, вышла из дома.

Отец сидел под навесом и разговаривал с Эн'рилом. Точнее, говорил только отец, а подросток, съежившись, его слушал.

— …оскорбил честь рода и заставил меня просить вампира о просьбе, чтобы смыть позор с рода. Я знаю, какое наказание выберу для тебя. Недавно мне рассказали, как воспитывают детей у вампиров. Думаю, их методы и тебе пойдут на пользу.

Эн'рил вскинул голову и испуганно посмотрел на Старейшину.

— С завтрашнего дня ты в течение месяца будешь работать младшим помощником конюха.

— Но я воин… — попытался возразить разом побледневший эльф.