Осколки прошлого - [43]

Обильный водный поток ударил по плечам, когда архивампир поставил меня на ноги по центру акриловой плоскости поддона. Даже сквозь шум разбивающихся о поверхность капель слышалось его тяжёлое дыхание. Так отчётливо и неизбежно близко. Мужчина потянулся к полке, где стояли разноцветные флакончики, не отводя потемневший, полный предвкушения взгляд от моего лица.

— Спасибо, — выпалила, отбирая из его рук гель для душа.

Тут же повернулась к Артуру спиной, чтобы он не видел, как я вновь закрываю глаза. Просто не могла поступить иначе, потому что с ресниц спустились слёзы.

Ненавижу аксартонское измерение. Ненавижу Алнаир. И падшего вместе с его артефактом тоже ненавижу. И её. Это ведь она заставила меня пройти через всё это. Даже сейчас, даже вот так — не могу не думать о своём предательстве. Я должна рассказать. Только вот… как я могу?. Он ещё каких-то двенадцать часов назад чуть стену над моей головой не разнёс только при одном упоминании о другом мужчине. А если я ему про Амита расскажу? Да он не стену, а голову мне снесёт.

Пришлось подставить лицо под прохладные струи, чтобы они, пусть лишь и визуально, но смыли последствия моего греха. В который раз вздрогнула, когда ладони супруга легли мне на живот. И вздрогнула снова, когда он крепко прижался к моему телу.

— Не надо. — непроизвольно перешла на крик.

Он вжал меня в себя лишь крепче. Позволяя ощутить его желание быть не просто близко. Быть во мне.

— Ты снова решила на меня покричать? — меланхолично поинтересовался архивампир.

— Не надо, — повторилась совсем беззвучно.

— И не буду, — всё в таком же тоне ответил он. — Я держу своё слово, если ты не помнишь.

Последнее мужчина произнёс, прокладывая дорожку из нежных поцелуев вдоль моей шеи, пока руки, покоящиеся на моём животе, плавно скользнули дальше. Чуть вжимаясь в кожу, левая ладонь супруга поднялась выше, сдавливая грудь. Правая — опустилась вниз, проложив себе путь до внутренней части бёдер.

И вот как тогда то, что он сейчас делает, называется?.

— Теперь можешь и покричать, — ласково предложил Артур. — Для меня.

Если где-то в глубине моего совсем неразумного разума и были попытки к сопротивлению в целях успокоения совести одной падшей чёрной ведьмы, то они моментально испарились, едва я ощутила первое проникновение. Колени моментально отказались выполнять функцию по поддержанию тела в самостоятельном вертикальном положении.

— Я терпел больше года, Ева, — раздался сбивчивый тихий шёпот около моего виска.

Туда же последовала ещё пара медленных размеренных поцелуев. Внутри моего тела началось такое же неспешное движение, вырывающее тягучий стон из груди.

— И потерплю ещё вечность, — продолжил нашёптывать супруг, — если ты так захочешь.

Движения его пальцев внутри меня стали быстрее, настойчивее. Гибкая сильная ладонь сжимала и сминала грудь, заставляя дышать чаще.

— Я чувствую твой страх, Ева, — чередуя слова с ласковыми поцелуями, произнёс он, а его левая ладонь поднялась выше, обхватив моё лицо, разворачивая в свою сторону. — Я вижу твоё отчаяние, — всё говорил и говорил Арт, касаясь своими губами моих.

Он поглотил ещё один стон, вбирая в себя моё дыхание. Так глубоко и протяжно, пробуждая внутри целый вулкан сладостных ощущений.

— Я знаю твою боль, — выдыхая мне в губы, вновь шептал он.

Каждая мышца уже ныла, моля о пощаде. Так хотелось развернуться и получить больше, но его левая ладонь вновь вернулась на живот, снова плотно прижимая спиной к себе. И опустилась чуть ниже, надавливая. Позволяя ощутить движение внутри меня ещё отчётливее.

— Я не бездушная сволочь, Ева, — сказал, прежде чем его губы завладели моими.

Зародившаяся где-то в глубине чрева истома лёгкой волной прошлась по бёдрам. И по мере того, как умелая ласка набирала обороты, превращаясь в один единый ритм чувственного вожделения, каждая волна становилась всё ярче и ярче.

— Ir de verickon`us to sullen` Eva, — услышала я, уже на грани между реальностью и тем, что так поглощало и разум, и душу, и тело. — Ir de verickon`us to sullen`.

Жар разлился по мышцам, опаляя сознание. Даже дышать не хватало сил. Только чувствовать приближение чего-то сказочно прекрасного. Так необходимого мне сейчас. Дарующего свободу.

— Покричи для меня, — хриплым голосом попросил он. — Покричи для меня, Ева.

Всё внутри сжалось мучительным спазмом, чтобы тут же взорваться миллионами пламенных искр. Знойной судорогой прошлась волна пика подаренной мне страсти, захватывая каждую клеточку тела. И я исполнила его просьбу. И правда вскрикнула, отдаваясь на волю окутавшей душу и разум невесомости. Путанно, отрывочно, несвязно, раз за разом я повторяла его имя, словно молила самого Создателя о ниспосланном мне благе.

— Ir de verickon`us to sullen` Eva, — повторил Артур слышанное мной не раз.

Ещё один лёгкий поцелуй коснулся моих губ, прежде чем сильные руки супруга перехватили моё расслабленное тело, окончательно переложив на себя. Прикрыла глаза, позволив себе не думать больше ни о чём. Хотелось только помнить невесомость и лёгкость, возвращающую меня в мой призрачный отрадный мир своей собственной отдельной вселенной, где живёт счастье.